– Ну, как там, в Зелёной? Что интересного видел?
Я рассказал ему про старуху и цены на детали, отчего его грязные брови переехали на лоб, а потом спросил:
– Слушай, а какие татуировки у административного персонала? Ну, у начальников там всяких. Видел хоть раз?
Друг задумался. Брови вернулись на родину, сойдясь над чёрными глазами. Наконец, Бейбут сказал:
– Да, видел разок. Там была шестерня с короной.
Я недовольно поморщился: какая-то вшивая корона делает тебя привилегированным! О Боги, ну почему у меня не было этой чёртовой коронки при рождении?
Друг будто бы прочитал мои мысли:
– Такая мелочь, а так меняет жизни, а?
Я хмуро кивнул и принялся поглощать мерзкую жижу, давясь от пыли.
* * *
Гироскоп я установил где-то часа за два. Заканчивали мы работу в восемь, а на ржавых часах цеха было всего семь. Вздохнув, я принялся имитировать бурную деятельность, протирая всё, до чего дотянусь. Смысла копаться в других машинах не было, оставалось лишь заниматься всякой чушью, глядя на медленно ползущие стрелки часов.
Наконец, победный сигнал гудка возвестил конец рабочего дня. К тому моменту я уже десяток раз протёр каждую деталь и, кажется, повысил стоимость ржавой рухляди, которую чинил, на сотню лиандров. Впереди меня ждал прохладный вечер с банкой кустарной газировки в руках. Ну или приятный вечер в чьём-нибудь бараке – если позовут. Бейбут подошёл ко мне, поглядывая на низкое солнце:
– Есть планы?
Удивившись его заговорщическому виду, я отрицательно покачал головой:
– Нет, а что?
Друг хитро улыбнулся, повернувшись ко мне:
– Погнали в Башню!
Такого предложения в лоб я не ожидал. Почему сегодня? Нет, я сам туда давно хотел, но это предложение было сродни холодной воде, вылитой за шиворот. Впрочем, колебался я недолго:
– А давай! Но как мы обойдём автоматонов-стражей?
Друг махнул рукой:
– Там столько хибар пустых, каждую они не проверяют. Да и туда давно уже шастают – мне Аржан сказал.
Аржана у нас знали все. Помимо титула самого ленивого рабочего, он также слыл любителем разных не очень законных делишек. Благо Стражи в Жёлтой Зоне не особенно активны. Раз Аржан говорит, что дело безопасное, значит, идти и вправду можно – несмотря на свою безбашенность, границ тот не переходил, оттого и не попадался. Я согласился, и мы, немного помявшись, решили попросить мастера выдать нам каски. Уже собиравшийся уходить мастер недоверчиво прищурился, глядя на наши взволнованные физиономии:
– Вы чего там удумали? Зачем вам каски?
Бейбут не растерялся:
– У Милада там крыша совсем того… прохудилась. Надо подлатать, каски для безопасности.
Мастер задумчиво покрутил единственную пуговицу на своей спецовке, грозя её оторвать, а потом ответил:
– Ладно, молодёжь, выдам вам по каске! Вы ребята хорошие, но смотрите мне, – он нахмурился и погрозил пальцем, – казённое имущество не терять, а то получите у меня!
Мы облегчённо вздохнули и радостно кивнули. Спустя пять минут я и Бейбут уже шагали в направлении уходящей во тьму Башни…
* * *
– Тише! Вон он!
– Вижу я!
Мы замерли, прижавшись к хлипкой стене старого барака. За углом громыхала огромная машина, работающая на микроядерных батареях. Её шаги гулким грохотом отдавались в наших телах, будоража молодую кровь. Прожектор облизал стену барака, за которой мы прятались, и ушёл куда-то влево. Бочкообразный корпус и крепкие механические лапы, обшитые толстыми листами железа, не давали шанса ни одному нарушителю уйти от правосудия. Я чертыхнулся:
