Татьяна - страница 2

Александр Алексеевич мастерски умел пародировать голоса, жесты и походки знакомых людей. С особым упоением он передразнивал уездных помещиков и их жён. У постороннего наблюдателя складывалось впечатление, что в этой усадьбе шёл нескончаемый пир. Не было дня, когда бы не устраивались концерт, домашний театр, бал или шумная прогулка в ближнюю рощу. Анна Ивановна горячо любила своего мужа и с не меньшим жаром ревновала его, хотя причин для ревности не усматривала. И не удивительно: он был неплохой артист и умело разыгрывал безбрежное обожание своей супруги, но при этом ловко обманывал.

Что же касается Марии Павловны Апухтиной, то она, как принято говорить в подобных случаях, с головой окунулась в царившую в Черни атмосферу искусства: пробовала себя в живописи, музицировала. Поэты, гостившие в Черни, единодушно признали её своей музой. Когда же ей хотелось повидаться с отцом, матерью и прочими родственниками, она беспрепятственно выезжала в Москву.

Жизнь четы Апухтиных признавалась бы ими вполне счастливой и беззаботной, если бы не злой рок, нависший над их потомством. Мария Павловна вполне благополучно рожала детей едва ли не ежегодно, но они умирали в младенчестве. И когда 7 апреля 1805 года родилась девочка, родители и дворня прятали радость друг от друга за напускным унынием, отторгнув всяческое веселье, категорически не допуская смеха и даже не улыбаясь, чтобы не сглазить дитя, при крещении наречённого Натальей.

Все увеселительные затеи супруги Апухтины оставили с этого момента за порогом своего дома. Всё их внимание и все заботы сфокусировались на новорожденной.

В это время в Европе происходили важные для судьбы России события. Но сообщения о них почти не доходили до орловской глубинки, обретая вид глухих отголосков. Однако, и в самые далёкие уголки империи иногда доставлялись газеты. Чем отдалённее был «уголок», тем старее они были. И, когда Дмитрий Акимович читал сообщения о действующей в Европе союзной армии, Мария Павловна, вздыхая, непременно вспоминала своего двоюродного брата Мишу и, крестясь, говорила всегда одно и то же: «Боже, сохрани его, он ещё совсем мальчик».

Третья международная коалиция против Наполеона Бонапарта стремительно приближалась к своему трагическому концу. А какие радужные надежды возлагали европейские монархи при её создании! По их замыслу в северной Европе предполагалось выдвинуть против Дании (союзника Наполеона) стотысячный русско-английский корпус. Известный в те времена генерал К. Макк должен был атаковать Баварию силами австрийского корпуса числом 85 штыков. По этому же плану австрийскому эрцгерцогу поручалось изгнать французов из Северной Италии и вступить на французскую территорию. И, наконец, в помощь Макку придавалась российская армия под командованием генерала от инфантерии М. И. Кутузова. Задумано было с умом, да без ума сделано.

Поздней осенью 1805 года русско-австрийские союзные войска под командованием М. И. Кутузова, ускользнув от армии Наполеона, и тем самым избежав окружения, расположились под древним чешским городом Ольмюц. Французы встали близ Брюнна. Кутузов был вызван в Ольмюц, в главную квартиру союзной армии, где разместились императоры Александр 1-й и Франц 2-й.

Уже несколько дней низкие серые тучи висели над Европой, сыпал бесконечный мелкий дождь. Главнокомандующий Кутузов ехал в неуютной старой карете в мрачном настроении, завернувшись в плащ. Пара лошадей уныло тянула по раскисшей дороге скрипучий экипаж, сопровождаемый двумя всадниками. Струйки стекали со стремян. Деревья по обочинам дороги стояли почти голые.