Татьяна - страница 7

– Куда они бегут? Куда они? Ах, ты ж… – Обернувшись, спросил, – Чья это колонна?

– Позвольте, майор, я посмотрю, – попросил другой офицер, протягивая руку к подзорной трубе. Едва взглянув, изумлённо воскликнул, – Эт-то ещё что такое!

Все повернули головы в том же направлении. Но только в подзорную трубу было видно, как из-за отдалённого холмика, с ивами на возвышении, выскочил всадник и, припав к гриве, устремился к русским позициям. Вслед за ним вылетела группа кавалеристов, явно преследующих его. В их руках молниями сверкали обнажённые клинки. Преследователи, горячили лошадей, разворачиваясь в полукольцо. Вот они уже приблизились настолько, что хорошо видны невооружённым глазом. Преследуемый, повернул коня к русской колонне. Здесь тоже заметили погоню. Кто-то удивлённо закричал:

– Гля, гля, братцы! Вон там, справа.

– Чего это они? – спросил уже знакомый нам молодой солдат.

– Кабы знать, – заинтересованно ответил седоусый.

– Конные егеря, – проговорил офицер с подзорной трубой.

Преследователи, не осадив коней, открыли пальбу. Под одиноким всадником упала лошадь. Наездник через её голову полетел в траву. Колонна единодушно выдохнула: «Эээ-х…»

– А ведь наш, братцы, – сказал кто-то в колонне сочувственно.

– Наш, наш.

– Помочь ба их благородию…

– Да уж яму конец.

– Не, гля, гля… поднялся! Бежит!

– Да куды яму…

Офицер, смотревший в подзорную трубу, сказал с досадой:

– Пропадёт. Откуда его вынесло?

В колонне кто-то с тоской сказал:

– Ведь догонят…

Вдруг прозвучала команда офицера:

– Егеря! Первый взвод, направо! Развернуться в цепь! За мной!

Солдаты, мигом образовав цепь, устремились за своим командиром навстречу неприятельским кавалеристам.

– Стой! По всадникам пли!

После залпа штуцеров один из всадников, заваливаясь набок, повис на стремени.

– За мной!

Цепь устремилась за командиром, держа штыки наперевес. Французы, настигшие было бегущего, повернули обратно.

Раскрасневшийся, в разодранном мундире, юный прапорщик, шатаясь и сбиваясь с дыхания, обратился к командиру егерей:

– Благодарю… – и солдатам, – спасибо, братцы…

– Как же это вас угораздило в самое пекло? – спросил его командир.

– У меня срочное Буксгевдену. Безотлагательно. Скажите, где он?

Командир, заметив, что перед ним почти мальчишка донесение к генералу, улыбаясь, сказал:

– Э, да вы ещё ребёнок. Знать, и пороха не нюхали…

– Я первый раз в деле, это так. Но не смейте меня так называть! – запальчиво ответил прапорщик.

– Ершист, – удовлетворённо сказал командир, обернувшись к солдатам. – А я думал, он насмерть перепугался.

Немедленно представленный Буксгевдену, юный прапорщик обратился к генералу:

– Господин генерал, позвольте доложить. Противник занял Праценские высоты. Гвардия разбита. Главнокомандующий ранен и покинул поле боя, дабы не быть пленённым. Вам приказано отступать.

– Плакотарю, прапорщик. А вы не трус! Хотя такой юный. Как зофут фас?

– Михаил Фонвизин.

– Постойте, постойте, Денис Ифанович Фонвизин не родственник ли ваш?

– Он дядя мне.

Буксгевден намеревался направить удар своих колонн на правый берег реки Гольдбах, наблюдая там, как ему казалось, слабые силы неприятеля, что давало ему надежду на несомненный успех. Теперь, получив донесение юного прапорщика, сильно засомневался. Он не дал приказ о переходе Гольдбаха и не начал организованных действий, чтобы закрыться от Сульта, быстро продвигавшегося со стороны Праценских высот. Его сомнения и нерешительность продолжались до тех пор, пока с Праценских высот не полетели французские ядра на его колонны и французские пехотинцы начали заходить ему во фланг и тыл. Но осознание действительного положения вещей пришло к нему слишком поздно.