Читать онлайн Наталья Эзер - Таурус. Предчувствие. Том 2

Выдался жаркий день. Дарья пересекла на байке небольшой перекресток и выехала на проспект, с одной стороны к которому примыкал научный квартал из комплекса высотных белых зданий, а с другой – разбитый в долине парк. Летчица припарковала байк, окинула взглядом видимую часть долины и решила спуститься в глубину парка. Сине-бирюзовыми кудрявыми террасами, очерченными узкими дорожками, территория парка ступенчато спускалась по склону от пешеходной дорожки в саму низину, где был обустроен бассейн с фонтанами, мостиками и островками. С обеих сторон бассейн был окружен зонами отдыха, покрытыми тентами-парусами, за ними располагались лужайки, деревья с зонтичными кронами и кустарники. Имитируя реку с плавными излучинами, бассейн тянулся вдоль глубокой долины строго на запад, где его венчали главный фонтан, лестница и элегантная башня-многогранник в форме восьмерки. Архитектором было задумано так, что на закате солнце уходило за темные стеклянные кольца «полигональной восьмерки» и отбрасывало радужные лучи на долину. В действительности тридцатиметровая башня являлась многофункциональным и сложным сооружением: она состояла из солнечных батарей, которые питали весь парк с его фонтанами и соседние кварталы, исполняла роль радиолокационной, метеорологической станции и обзорной площадки.

Дарья Белых спустилась по тропам вдоль террас на площадку, где прогуливались люди, и подошла к парапету. Потревоженная фонтанами вода бликовала в лучах местного солнца Веспери; ее шум и прохлада умиротворяли, освобождали от тягостных мыслей и забот, и всё в этой окутанной дымкой долине навевало чувство безмятежности и счастья. Наслаждаясь теплым ветром и светом, Белых с легкой улыбкой наблюдала за отдыхающими у бассейна и в тени деревьев людьми, многие из которых прибыли сюда, в город Эрикон, целыми семьями.

Примечательно, что в Эриконе – городе исследователей и инженеров – крупные комплексы, большие кварталы и раскидистые мосты были сосредоточены преимущественно в центре вокруг долины, в остальном же город образовывали условные кварталы, расположенные в силу сложного ландшафта прямо в глубинных расщелинах с отвесными склонами, либо наоборот на возвышенностях и холмах. Город утопал в зелени, щедро насыщающей воздух кислородом и влагой; он был продуманно «встроен» в местную флору, а не возведен на ее остатках, и жил в гармонии с заповедной природой.

Население Эрикона не превышало пятидесяти тысяч и за счет нестандартной застройки проживало довольно компактно, что позволяло минимизировать влияние на окружающую среду. В остальном на планете-заповеднике Авенир-2, где был отстроен Эрикон, больше не было городов, лишь по реликтовым лесам были разбросаны научные станции и гравимагнитные кольца для струнного перемещения к ним.

Несмотря на то, что городские пейзажи были весьма живописными, наполненными умиротворения, красоты и гармонии, в действительности проживание в Эриконе было сопряжено со множеством правил, жестких ограничений и запретов, нацеленных на минимизацию влияния на местный экобаланс – такова была оборотная сторона проживания на планете-заповеднике. С этой целью многие технологические процессы, коммуникационные системы, порядок сортировки и переработки мусора были организованы в Эриконе таким образом, что носили циклический либо полуциклический характер; энергия вырабатывалась с помощью солнечных панелей и одного малого реактора-стелларатора, контролируемого персоналом и искусственным интеллектом и обслуживаемого роботами.

Под запретом, в частности, были: несогласованное с администрацией перемещение по территории реликтовых лесов; занос на Авенир-2 чужеродных растений и животных; неотсортированные отходы; превышающие допустимые показания по загрязнению воздуха и воды производства и даже высокий уровень шума.

Нарушение установленных правил могло повлечь как административную ответственность, так и депортацию из Эрикона на Землю без права возвращения в течение трех лет. Сам город был основан международной организацией, управлялся местной администрацией, подведомственной ей, и находился в юрисдикции международного суда – все это и накладывало множество ограничений на жителей Эрикона. Впрочем, уровень комфорта при проживании здесь зависел от индивидуальных потребностей человека, его способности адаптироваться, проявлять гибкость и нести моральную ответственность, ведь каждому проживающему в «бирюзовом городе» следовало осознавать важность невмешательства в окружающую среду.

Существующие правила служили своего рода ситом, через которое просеивались те, кого всё устраивало, и Дарья была среди них. Ее ничуть не угнетали существующие запреты, она чувствовала себя вполне комфортно и свободно, а если в некоторых ситуациях она и сталкивалась с ограничениями, то восхитительная природа Авенира и безопасность Эрикона с лихвой все компенсировали.

Дарья отвлеклась от размышлений и заметила, как на западе за башней-«восьмеркой» заклубились свинцово-синие облака, что свидетельствовало о приближающемся дожде. Чередующиеся с жарой осадки были здесь довольно частыми и интенсивными, поэтому необходимо было вернуться домой.

***

Непогода налетела на город стремительно, нарушив его размеренный темп жизни, нагнав тумана и затянув весь небосвод грозовыми тучами. Дарья не успела добраться до дома и решила переждать заставший ее на улице дождь в ближайшем кафе. Она припарковала свой байк у обочины и поспешила внутрь здания с неброской вывеской. Отряхнув слегка намокший комбинезон, девушка заказала через сенсорный терминал кофе и кусок шарлотки, после чего заняла столик у широкого окна и принялась наблюдать за нарастающим буйством природы. Падающая с неба вода отчаянно хлестала по стеклам и листве, наполняя собой тротуар и проезжую часть; густые облака грозно нависали над городом и соседней горной грядой, укутав ее верхушку серо-молочной пеленой и обрушивая на нее тонны воды. Загрохотало. Изломанные линии света с неистовством расчерчивали небо, убегая за дома, за горы, за горизонт, и тогда неизменно отстающие раскаты грома оглушали и сотрясали дома и склоны. Ветер раскачивал верхушки деревьев и трепал бело-оранжевые полотна на флагштоках, коих в городе было немало.

Дарья наблюдала, как несколько человек в сине-серой униформе бегом пересекли улицу, шлепая промокшей обувью по воде, смеясь и пропесочивая погоду одновременно. С возгласами и бестолковой суетой они заняли припаркованный неподалеку антиграв, и тот быстро скрылся из виду. Снаружи всё обезлюдело, лишь развернувшие свои защитные экраны дроны рассекали воздух из стороны в сторону.

Напротив, внутри кафе было тихо и комфортно, лишь приглушенный рокот и позвякивающие стекла в громадных окнах выдавали непогоду. Бродил аромат кофе, корицы и десертов, ненавязчиво отбивала свой такт электронная музыка. У противоположной стены в воссозданном голограммой камине дрожал огонь, и вся атмосфера этого заведения создавала у девушки ощущение уюта, смешанного с размытыми воспоминаниями из детства, когда еще молодая и здоровая мать в выходные дни пекла пироги.

Белых окинула взглядом со вкусом отделанное помещение в теплых тонах и осторожно охватила горячую чашку ладонями. Сегодня она ждала возвращения Бату из транзитного косморейса, пролегающего от Земли через пару планетарных систем до Авенира-2. Уже подходило время, когда муж должен был прибыть и связаться с ней, но коммуникатор молчал, и девушка начинала беспокоиться. При всей независимости своей натуры в отсутствие супруга Дарья испытывала порой гнетущее чувство одиночества и растерянности. Здесь она осознала, насколько сильной оказалась ее привязанность к супругу и насколько искренними и сильными были его чувства к ней. Будучи мусульманином, человеком, имеющим высокий статус в родном поселении, и просто уроженцем пустыни, он проявил всю гибкость, на которую был способен, отступил от выработанных на Таурусе привычек и обычаев, почти утратил связь с Родиной, но организовал все так, чтобы супруга чувствовала себя на планете-заповеднике комфортно и спокойно. И Дарья оценила это. Время от времени она наблюдала за ним выдающую тоску по Таурусу отрешенность, порой более сильную, нежели ранее на Земле. Если прежде на голубой планете многое его обескураживало и даже шокировало, то теперь, когда наступил период осмысления и принятия чужой культуры, пришла и печаль об Адыкере – небольшом поселении среди песков, тихом, понятном, родном, но уязвимом и лишенном перспективы развития. Однако в разговорах с супругой о Таурусе юноша предпочитал уклоняться от темы оторванности от родной земли и убеждал Дарью в чрезмерном беспокойстве на эту тему. Он неоднократно отмечал, что достиг многого, что летное дело и женитьба кардинально изменили его жизнь, но Белых чувствовала: часть души его оставалась на планете дюн. Безусловно, Фалих должен был сохранить свои корни и помнить, откуда он родом, но, наблюдая порой, как супруг в уединении делает в зале намаз, девушка понимала, что Бату что-то тревожит.

Между тем ненастье быстро отступало. Дождь, устало барабаня по стеклам, принялся утихать, ветер ослаб. Сквозь мрачные тучи начали пробиваться лучи света и в медленно скользящих по стеклу каплях заиграли бриллиантовые отблески. Упавшая на Эрикон дымка медленно таяла, открывая знакомые очертания высоток и воздушных мостов. С ее уходом космопорт ожил – Белых наблюдала в окно, как далеко в небе появился грузо-пассажирский звездолет, задержавшийся на орбите из-за плохих погодных условий. Скользя в солнечных лучах, он размеренно опускался к периферии Эрикона, пока не скрылся из виду за высотками и массивом деревьев. В состав экипажа на этом корабле помимо бортоператора грузовой кабины и стюардов входил единственный пилот, так как управление при необходимости передавалось искусственному интеллекту. Этим пилотом был Бату Фалих.

***

На одной из взлетно-посадочных площадок космопорта загорелись концентрические круги и вспомогательные треки. Нависший над ними массивный звездолет с грозным шипением гидравлики выпустил изнутри опутанные кабелями опоры, коснулся ими земли и замер. Когда двигатели сбавили обороты и погасли габаритные огни, складные крылья тяжелого судна принялись подниматься, освобождая место для маневра других машин и кораблей, и было в этом нерасторопном действе что-то завораживающее.

Дмитрий Черкасов оставил своё кресло и с остальными пассажирами спустился на лифте на нижний уровень грузо-пассажирского корабля. Закинув увесистую дорожную сумку на плечо и тихо мыча под нос замысловатую мелодию, он размеренным шагом покинул борт и вышел на трап. В глаза ударил яркий свет Веспери, пахнуло лесом и влагой. Прикрыв глаза козырьком ладони, геолог оценивающе окинул взглядом местность от космопорта до самого горизонта. Красота бродящей дымки и изобилие многоярусной бирюзово-синей растительности вокруг космопортового комплекса впечатлили его. За радиолокационной станцией виднелись горная цепь и водопад, а с противоположной стороны открывался вид на отстроенный на холмах Эрикон с его изящными мостами и неповторимой архитектурой. Лицезрея природные красоты, Черкасов снисходительно хмыкнул и с нарочитой небрежностью произнес: «Ну ладно, почти как в раю!». Он спустился по трапу и, продолжив мычать в бороду свои семь нот, принялся выискивать кого-то глазами среди тающей толпы пассажиров, при этом взгляд его выражал взволнованность и любопытство. Тут он приметил суетящихся под крылом звездолета дроидов, а за ними – немногочисленных членов экипажа, беседующих между собой. Среди них находился Бату.