– Началось, вдруг, – крикнул Джакс, – пять минут назад… внезапно!
Голова скрылась, дверь хлопнула, снаружи послышались плеск и падение тяжелых капель, словно кто-то выплеснул на переборку ведро расплавленного свинца. В глухом рокоте снаружи слышался разбойничий свист ветра. По душной рубке носился сквозняк, словно по дырявому сараю. Капитан Макуир ухватил второй сапог, скользивший по полу. Он не то чтобы волновался, однако просунуть ногу в сапог удалось не сразу. Башмаки, которые он сбросил, носились по каюте, наскакивая друг на друга, словно два разыгравшихся щенка. Поднявшись на ноги, он в сердцах хотел дать им пинка, но не попал. Встав в позу фехтовальщика, он потянулся за непромокаемым плащом, а потом долго топтался по тесной рубке, натягивая его. Широко расставив ноги и вытянув шею, очень серьезный, Макуир начал старательно завязывать тесемки зюйдвестки под подбородком, как женщина, надевающая шляпу перед зеркалом. Толстые пальцы слегка дрожали. С напряженным вниманием прислушиваясь к звукам снаружи, он, казалось, ожидал с минуты на минуту услышать в шуме, внезапно наполнившем судно, свое имя. Шум все усиливался, и капитан чуть не оглох, пока готовился выйти навстречу неизвестности. Вокруг все грохотало, свистел ветер, гремели волны, воздух глухо дрожал далекими барабанными раскатами, предвещавшими скорое нападение.
Макуир постоял минутку под лампой, неуклюжий и громоздкий в своих боевых доспехах, с покрасневшим от напряжения лицом.
– Эта сбруя весит целую тонну, – пробормотал он.
Как только он сделал попытку открыть дверь, ее захлопнуло ветром. Капитан вцепился в ручку, и его вынесло из рубки за порог. Пытаясь закрыть дверь, он вступил в единоборство с ветром. В последний момент струя воздуха ворвалась в рубку и слизнула пламя лампы.
Впереди по курсу над белыми вспышками пены лежала великая тьма. По правому борту раскинулось бесконечное бушующее море, лишь мерцали сквозь дымовую завесу несколько удивительно огромных звезд.
На мостике можно было различить группу людей, с невероятными усилиями выполнявших какую-то работу; на их головы и спины падал тусклый свет из иллюминаторов рулевой рубки. Внезапно погас один иллюминатор, затем другой. Теперь до его слуха доносились лишь отрывистые выкрики растворившихся в темноте людей, как обычно бывает при сильном ветре. Неожиданно рядом с ним вырос Джакс. Он кричал, опустив голову:
– Смотрите… закрыть ставни… рулевой рубки… может… выбить стекла…
Джакс расслышал сквозь шум укоризненный голос капитана:
– Я же … просил… меня… позвать.
Он начал объяснять, пытаясь перекричать рев стихии:
– Легкий ветерок… я был… на мостике… вдруг… с северо-востока… думал… услышите…
Они зашли под брезентовое прикрытие, где могли говорить: правда, приходилось повышать голос.
– Я велел закрыть все вентиляторы. Хорошо, что остался на палубе. Я не думал, что вы заснете… Как вы сказали, сэр? Что?
– Ничего! – крикнул капитан Макуир. – Я сказал – ладно!
– Силы небесные! – заорал Джакс. – На этот раз мы влипли!
– Вы не изменили курс? – напрягая голос, осведомился капитан Макуир.
– Нет, сэр. Конечно, нет. Мы идем прямо против ветра. А вот и волна.
Судно нырнуло, приостановилось и дрогнуло, словно наткнулось на что-то твердое. На мгновение все затихло, затем могучий порыв ветра и высоко взлетевшие брызги хлестнули их по лицам.
– Держитесь курса сколько сможете! – крикнул капитан Макуир.
