Старший механик только откашлялся с видом человека, знающего цену хорошему месту.
В первое утро, когда новый флаг взвился над кормой «Нань-Шаня», Джакс печально уставился на него с мостика. Несколько минут он боролся со своими чувствами и, наконец, с горечью заметил:
– Странно ходить под таким флагом, сэр.
– А что не так с флагом? – удивился капитан Макуир. – По-моему, все в порядке.
Он прошел на край мостика, чтобы получше разглядеть флаг.
– А мне он кажется странным! – взволнованно выпалил Джакс и умчался с мостика.
Капитана Макуира поведение помощника весьма озадачило. Через некоторое время он спокойно прошел в штурманскую рубку и открыл Международный свод сигналов на той странице, где выстроились пестрыми рядами флаги всех стран. Проводя пальцем по рядам, он дошел до сиамского и внимательно всмотрелся в красное поле с белым слоном. Ничего не могло быть проще, однако, желая убедиться, он вынес книгу на мостик, чтобы сравнить рисунок с настоящим флагом, развевающимся над кормой. Когда Джакс, исполнявший в тот день свои обязанности со сдержанной яростью, вышел в следующий раз на мостик, капитан спокойно произнес:
– С флагом все в порядке.
– Правда? – пробормотал Джакс, падая на колени перед рундуком с палубными принадлежностями и злобно извлекая оттуда запасной лотлинь.
– Да, я проверил по книге. В длину вдвое больше, чем в ширину, и слон в самом центре. Ясное дело, эти береговые должны знать, как делать местный флаг. Вы ошиблись, Джакс…
– Послушайте, сэр, – возбужденно вскочил Джакс, – я всего лишь хотел сказать…
Он дрожащими руками нащупал конец линя.
– Ничего страшного! – успокоил его капитан Макуир, усаживаясь на свой любимый складной стульчик из парусины. – Просто поглядывайте, чтобы матросы с непривычки не подняли слона вверх ногами…
Джакс швырнул новый лотлинь на бак и гаркнул:
– Держите, боцман! Не забудьте его хорошенько вымочить!
Затем он решительно повернулся к капитану, однако тот, непринужденно облокотившись на поручень, продолжал:
– Потому что, полагаю, это могли бы расценить как сигнал бедствия. Как вы думаете? Наверное, этот слон для них такой же важный символ, как союзный гюйс на английском флаге…
– Неужели? – взревел Джакс так громко, что все головы на палубе повернулись к мостику.
Он вздохнул и, неожиданно сдавшись, покорно сказал:
– Да, зрелище было бы чертовски прискорбное.
Позже он доверительно обратился к старшему механику:
– Послушайте-ка, что еще выкинул наш старик.
Соломон Раут (чаще именуемый длинным Солом, стариной Солом или папашей Раутом) практически всегда оказывался выше всех ростом на борту любого корабля, где служил, а потому приобрел привычку неторопливо и снисходительно наклоняться к собеседнику. Волосы у него были редкие, пшеничного цвета, щеки плоские и бледные, руки худые, длинные и тоже бледные, будто он никогда не видел солнца. Он улыбнулся Джаксу с высоты своего роста, продолжая курить и спокойно поглядывая по сторонам с видом доброго дядюшки, снисходительно выслушивающего болтовню взбудораженного школьника. Рассказ его позабавил, однако он лишь бесстрастно поинтересовался:
– И вы отказались от должности?
– Нет! – возопил обескураженный Джакс, перекрикивая хриплый гул судовых лебедок, которые подхватывали и поднимали стропы с грузом до конца длинных стрел, казалось, только для того, чтобы беззаботно дать им сорваться. Грузовые цепи стонали, с бряцанием ударялись о комингсы, гремели за бортом. Все судно содрогалось, а длинные серые бока дымились клубами пара.
