Пока ловили и жарили гребешки, их «сандалии», сшитые отцом из нерпичьей шкуры, просохли. Теперь можно смело подниматься по крутой тропинке, не боясь вывихнуть стопу, поскользнувшись. Ходить по воде в обуви отец приучил мальчишек сразу, как только те стали самостоятельно на морской берег выходить. Изобилует он всякими острыми предметами, в основном обломками раковин. А в воде живут живые моллюски, могущие поранить незащищенную ногу. Один их них – морской еж. Раковина круглая, формой на пряник похожа. Сверху самой природой нанесен рисунок – цветок шестилепестковый, а снизу отверстие. Эта раковина все, что от ежа остается, когда его жизнь кончается. Живой же еж покрыт длинными гибкими иголками. Даже если его просто задеть, иголки легко прокалывают кожу и обламываются. А потом ранка начинает болеть и загнивать: в тех иголках яд содержится. Не сильный, но гнусный. Так что бродить по воде разрешено мальчишкам только в обуви.
Нашли братья отшлифованную морем длинную ровную палку и попробовали приспособить ее для переноски ракушки. Вот только из этого ничего не получилось, тяжела больно. Тогда решили тащить ее волоком, замотав в бредень. Самое трудное было подняться от бухты на сопочку. Но упорство и труд все перетрут: с частыми остановками мальчишки одолели оба подъема и выбрались наверх.
Легкий ветерок овеял их разгоряченные тела. Вот только отдыхать им было некогда. Гребешок мог испортиться. Одно радовало: путь до дома шел под уклон. И замотанную в бредешок раковину приходилось не столько тащить за собой, сколько притормаживать ее движение по заросшему бамбуком склону. Но вдвоем мальчишки весили всяко больше живого гребешка, потому, ни разу его не упустили. И до дома добрались быстро.
Отец с площадки маяка сыновей заметил, как только они из распадка между двумя сопками-вулканами вышли. Вот только понять не мог, кого они так упорно за собой волокут. А когда рассмотрел – удивился. Но спускаться и помогать не стал. Сыновей он мужчинами растит, способными брать на себя ответственность за начатое дело. И доводить это дело до завершения, а не бросать на полпути. А еще приучал рассчитывать только на себя, не надеясь на чью-то помощь.
Ракушку вскрыли утром следующего дня. Длинный штык-нож японской винтовки «Арисака» отделил мускул от верхней плоской половины раковины. Откинув ее в сторону, все семейство замерло, увидев невиданное. В центре раковины возвышался белый мускул диаметром больше 25 сантиметров. Вокруг него расположилась широкая мантия, а в ее складках…глазам не поверить! Снежно-белое сияние перламутровых шариков – жемчужин.
– Ох, мамочка родная, – охнула Екатерина Сергеевна, жена Максима Игоревича и мать мальчишек-добытчиков. – За что нам такое?
– За труд наш, за терпение, за сыновей и дочурку, – отозвался муж. – Мы здесь 18 лет бирюками живем, сами детей учим, благо педагогическое образование оба имеем. Вот только не нужны оказались стране, идущей по супердемократическому пути, педагоги. Зато срочно понадобились маячные смотрители. И это для нас благом обернулось. По крайней мере, мы от голода не умираем, море выручает, и дети у нас здоровы. А жемчужины эти – нам от моря награда.
Восемнадцать жемчужин идеальной формы диаметром в 2 сантиметра каждая легли в суповую тарелку. Похоже, что песчинки-зародыши попали в раковину одновременно. Иначе жемчужины были бы разного размера. Когда это произошло – неизвестно. Похоже, очень давно, а гребешку этому несколько десятков лет. Впрочем, специалистов по жемчугу на острове нет. Зато есть рукастый глава семейства.
