Прямо перед ними простиралась дорога с твердым покрытием. Слева, на небольшом расстоянии за длинной аркой, под которой они стояли, Рэмпол разглядел туманные очертания еще одной круглой башни. К ней примыкала высокая стена, идущая параллельно дороге. И теперь Рэмпол вспомнил. Эта стена слева защищала внутреннюю крепость, – проще говоря, это был еще один прямоугольник внутри стен. Справа от них располагалась внешняя стена, выходящая на пристань. Таким образом получалась полоса шириной около двадцати пяти или тридцати футов, которая тянулась по всей длине укреплений вдоль берега реки. Генерал Мэйсон вел их по этой дороге примерно на протяжении ста ярдов; затем он остановился и указал направо.
– Башня святого Фомы, – сказал он. – А под ней – Ворота предателей.
Ворота предателей представляли собой широкую, приплюснутую арку из камня, похожую на жутковатый камин в толще стены. На уровне дороги шестнадцать широких каменных ступеней вели вниз к большому мощеному пространству, которое некогда было руслом Темзы: раньше это были ворота для доступа в Тауэр с Темзы: вода поднималась до уровня верхних ступеней, и баржи проходили под аркой, чтобы причалить к пристани. Здесь находились старинные заграждения, закрытые, как и в былые времена: две тяжелые створки ворот из дубовых бревен и вертикальных железных прутьев, над которыми тянулась дубовая решетка, заполнявшая пространство арки сверху. Позади, на Темзе была построена пристань, а обширное пространство под аркой теперь оставалось сухим.
Генерал Мэйсон достал из кармана электрический фонарик, щелкнул выключателем и направил луч на землю. Стражник неподвижно стоял возле ограды, и генерал сделал жест рукой, в которой держал фонарь.
– Встаньте у ворот Кровавой башни, – сказал он, – и никого сюда не пропускайте… Итак, господа. Не думаю, что нам нужно перелезать через эту ограду. Я уже один раз спускался.
Перед тем как луч фонарика двинулся вниз по ступенькам, Рэмполу чуть не сделалось дурно. А потом он увидел его…
Тело лежало на правом боку, головой к подножию лестницы, раскинувшись так, словно катилось вниз по ступеням. Филип Дрисколл был одет в костюм из плотного твида, широкие спортивные брюки и прочные ботинки. Когда свет от фонарика генерала Мэйсона упал на тело, они увидели тусклый блеск нескольких дюймов стали, выступающей слева из груди. Похоже, рана почти не кровоточила.
Лицо было резко повернуто к ним, грудь слегка выгнута, а из сердца торчал болт. Веки на белом восковом лице были прикрыты; глупое, пустое выражение вовсе не казалось бы страшным, если бы не шляпа.
Складной цилиндр не потерял форму при падении. Слишком большой для Филипа Дрисколла, он был надет или наброшен ему на голову, но съехал почти до уровня глаз, гротескно приплющив уши.
Генерал Мэйсон выключил фонарик.
– Видите? – раздался из темноты его голос. – Если бы эта шляпа не выглядела так странно, я бы вообще не стал ее снимать и не обнаружил бы на подкладке ваше имя… Мистер Хэдли, желаете произвести осмотр сейчас или подождете полицейского врача?
– Дайте мне, пожалуйста, ваш фонарь, – попросил старший инспектор. Он снова щелкнул выключателем фонарика, повертев его в руках. – Как вы обнаружили его, генерал?
– Это целая история, – ответил заместитель управляющего, – могу вам рассказать: а ее начало вы можете услышать от тех, кто видел его здесь, когда он приехал, еще раньше, днем.
