– «Найтвиш» и я люблю, – призналась Женька. – А еще – туристские песни. Мы с Дмитрием Иванычем в походах всегда пели. Скажи, Лен?
Сабля засмеялась:
– Мне про перекаты нравится, ага.
Поболтали, погрелись – снова в озеро! Летели в высокое ярко-голубое небо брызги, и ласковое летнее солнышко отражалось в воде так, что было больно глазам. Но, все хорошее когда-нибудь заканчивается…
Не успели друзья выбраться на берег, как где-то за деревьями послышался рокот мотоцикла или мопеда. Немного погодя выкатил на пляж синий китайский мопед. За рулем хлопал поросячьими ресницами наглый Колян, позади него сидел Мика.
– О, и вы здесь! Привет.
Прислонив мопед к дереву, парни быстро разделись и бросились в воду. Жека неприязненно покосился в их сторону. Ну, вот, явились – не запылились. А ведь так все хорошо было, славно! Так, может быть, они сейчас искупаются да уедут?
Ничего подобного! Жекины недруги выкупались, выбрались из воды, и нагло разлеглись рядом. Мало того, Колян еще спросил у Ленки покататься на байдарке! Вот ведь, наглость-то – второе счастье, ага.
Как ни странно, Сабля ничуть не удивилась просьбе, и – к большому жекиному удивлению – разрешила!
– Ну, покатайтесь. Заодно помоете там внутри.
– Конечно, помоем. Ур-р-а-а-а!
Колян и Мика вмиг затащили лодку в воду, похватали весла, уселись, погребли. Слаженно так погребли, куда лучше, чем Жека.
– Лен, они тоже в вашем кружке занимались?
– У нас почтив все занимались, – улыбнулась Саблина. – Школа-то маленькая. А эти… Как их Дмитрий Ваныч гонял! Начудят что-нибудь – потом дежурят за всех, котлы песком чистят. Помнишь, Жень?
– Ну да, помню! – синеглазая встрепенулась. – Как их Дмитрий Иваныч называл-то? Бедолаги, во!
Бедолаги… Ну, надо же.
«Бедолаги» катались долго. По крайней мере, так почему-то показалось Жеке. Наверное, час или чуть меньше. Катались бы и дальше, да Сабля прикрикнула:
– Эй, давайте мойте уже!
Помахав руками, парни послушно погребли к берегу. Остановились на мели, выскочили, и, сноровисто зачерпнув байдаркою воду, принялись трясти лодку, как сумасшедшие! Потом перевернули, вылили.
– Вымыли, Лен!
– Вижу. Тащите на берег, ага.
Коляна звали Красников. Светленький, светлоглазый, длинный, чуть выше Жеки, да и постарше на год. Приятель его, Степа Микулов, Мика – молчун, слова не выдавишь. Весь такой из себя основательный, сильный. Волосы темные, короткая – ежиком – стрижка, карие глаза. Загорелый – как негр! Нет, не как негр – как индеец, да. Да они оба загорелые – и когда только успели-то? Не то, что девчонки и Жека – беленькие почти. Лесникова, правда, посмуглее. Вообще, она славная! Вот провела рукой по Женькиной спине:
– Ты не сгоришь, а? Вон, плечи-то покраснели уже.
Жека вообще-то редко на солнце сгорал. Но заботу оценил, улыбнулся:
– Не-а, не сгорю. Да и вообще, у меня дома крем от загара есть.
Они пробыли на озере почти до самого вечера. Загорали б дольше, да позвонила Женькина мама, а потом – почти сразу – тетя Глаша. Звали обедать… или, уж теперь, скорей, ужинать.
Колян с Микой помогли разобрать лодку, погрузить. Мика даже повез тележку. Сам, один, сказав, чтоб остальные «под ногами не путались». Красников на мопеде не поехал, покатил рядом, вес болтал с девчонками. Вспоминали прежние походы, да жалели, что «Ваныч» уехал.
– Так и что ему тут делать-то? – важно пояснял Колян. – Жена молодая, ребенок, а преспектив – никаких.
