Я попросила Татьяну привезти дочь. Та, видя мою решительность, которая передалась мне от ведьмы, не стала спорить и позвонила бабушке. Я начала готовиться к своему первому обряду. Достала ритуальный нож, купленный еще до появления в моей жизни Серафимы, свечи черного и белого цвета, мел.
Мелом прямо на ламинате напротив зеркал нарисовала круг, затем по его диаметру начертила руны в определенном порядке и стала ждать.
Татьяна на все мои действия смотрела недоверчиво, но не мешала и ничего не говорила. Видно, женщина действительно дошла до той степени отчаяния, что готова была довериться кому угодно. Меня это устраивало.
Через некоторое время в квартиру зашла женщина средних лет с годовалой девочкой на руках. Раздев ребенка, Татьяна попросила бабушку побыть на кухне, а сама подвела кроху к нам. Дальше я делала все, что говорила Серафима. Попросив женщину сесть на диван и не мешать до конца обряда, я посадила девочку в центр круга, зажгла по его периметру свечки, ритуальным ножом сделала надрез на руке и капнула кровью на линии круга, напротив каждой руны. А затем, подойдя к ребенку сзади, я присела и, взяв ее за руки, приложила к зеркалу одной из дверец ее ладошки. Я стала произносить слова на непонятном мне языке, заученные с Серафимой. Мой голос звучал сперва тише, но с каждым новым повторением сила его росла.
Несколько минут ничего не происходило. Затем я почувствовала, как наши с девочкой руки нагреваются, отдавая жар холодному зеркалу. И тут из зеркала на нас вывалился высокий молодой мужчина. Татьяна закричала и потеряла сознание. На ее крик прибежала из кухни бабушка и, увидев зятя в комнате, стоящего на коленях и сжимающего в своих объятиях дочь, тихонько ойкнула и повторила маневр Татьяны с обмороком.
А дальше начался хаос. Мы с Серафимой приводили женщин в чувство. Затем они все дружно обнимались и целовались. Угомонившись, мужчина рассказал, что с ним произошло.
– Я протирал зеркало полотенцем, когда почувствовал, что его поверхность перестала быть твердой и какая-то сила стала затягивать меня внутрь. Я начал вырываться, но это только имело обратный эффект. Чем сильнее я противился, тем быстрее погружался в зеркало, пока не оказался в каком-то непонятном месте. Это было идеально белое пространство без стен и потолков. Только одно зеркало напротив меня, через которое я видел нашу комнату. Я боялся отойти от него, чтобы не потеряться. Первое время я постоянно колотил по нему, пытаясь разбить, но все было бесполезно. Я видел, как Таня пришла с дочерью с прогулки. Видел сотрудников полиции. Но ничего не мог сделать. Как бы я ни кричал, меня просто никто не слышал. Я стоял и беспомощно на все смотрел. Потом пропали все чувства. Не было ни боли, ни страха, ни голода. Вообще ничего. А однажды, когда надежда на возвращение к семье начала меня оставлять, я понял, что дочка меня видит. Эти мысли не давали мне забыть себя. Кто я, как меня зовут. И вот пришли вы и приложили руки моей малышки к зеркалу. Сперва я не понимал, что мне надо делать. Но какой-то голос стал пробиваться внутрь, приказывая что-то. И неожиданно я понял. Приложив свои ладони к ладоням дочери, я вернулся.
После этих слов мужчина подошел ко мне и крепко обнял.
– Спасибо вам огромное, – произнес он со слезами в голосе. – Если бы не вы, то не знаю…
Мужчина резко отстранился и отвернулся, скрывая от меня свои слезы. Как реагировать на все это и что говорить, я не знала. Это врачи на благодарность могут ответить: «Это моя работа», а я так-то домохозяйка. А мое ведьмачество это так, хобби. Поэтому стала быстро собираться домой. От денег, что Татьяна мне предлагала, Серафима приказала отказаться. А мне бы вот они очень даже пригодились. Это кошке ничего не надо, а некоторым женщинам, между прочим, новые кроссовки хочется. И туфельки, и сумочку, и еще много чего. Но с ведьмой спорить побоялась. Она опытнее, ей виднее.
