– Мы во всем разберемся. – Сказал Биттерфилд.
– Так вы согласны? – Лицо Горана загорелось таким восторгом, как будто ему еще не было и двадцати.
Биттерфилд переглянулся с Наташей и благодушно улыбнулся Горану и его девушке.
– Получается, что да.
На следующее утро просторный минивен вез всех четверых в национальный парк, где был спрятан от посторонних глаз замок Вуковичей. Водитель лихо вел автомобиль по нескончаемым горным серпантинам, пока зеленые долины с курящимися над ними туманами и облаками оставались где-то далеко внизу вместе с прекрасным синим морем, казавшимся столь ровным и спокойным, когда смотришь на него издалека.
Казалось, эти пейзажи вечны: и крошечные города где-то на кромке моря, и бесконечно петляющая лента дороги, построенная на самом обрыве гор, и зеленые сосны, как пух, раскиданные по склонам.
Но вот спустя пару часов наконец из вида пропало море, и горы стали не столь крутыми. Просто они поднялись наконец на высоту, и теперь автомобиль ездил на этой высоте между холмов и равнин, пока не привез их в долину, словно спрятанную от человека горными грядами, покрытыми льдом даже летом. Здесь у небольшого лазурного озера стоял огромный каменный особняк, больше похожий на старинный замок. Это и было родовое гнездо Вуковичей.
В саду их встретил очень пожилой мужчина в кресле, которое катала по аллеям сиделка, женщина лет пятидесяти.
– Дядя, это мои друзья, мистер Биттерфилд и мисс Честер. – Представил ему своих друзей Горан. – А это моя девушка Божена.
Но старик, которому было, должно быть, около ста лет, не издал ни звука, не кивнул и даже не взглянул на племянника. Наташа присела, заглянула ему в глаза и сказала громко:
– Здравствуйте, мистер Вукович!
На самом дне серых, выцветших глаз будто что-то колыхнулось, но старик не пошевелился.
– Напрасно стараешься, Наташа. – Сказал Горан. – Пойдемте в дом. Дядя уже давно ничего не слышит и не видит. Вряд ли он вообще что-либо понимает.
– Зачем же ты нас представлял ему? – Спросила Божена.
– Из приличия. Вдруг у него бывают просветления. Пойдемте в оранжерею отца, он наверняка там. Я вас познакомлю.
– А что, в Черногории тоже бывают оранжереи? – Удивилась Наташа.
– В горах – да. Здесь и сейчас довольно прохладно. А зимой тем более. Отец обожает свои растения и цветы, на пенсии увлекся ими особенно.
– Хобби в старости – это прекрасно. – Сказал Биттерфилд.
Отец Горана действительно был в оранжерее, располагавшейся в западной части замка и смотревшей частично и на горы, и на чистейшее озеро. Бранко Вукович был почти таким же высоким, как и его единственный сын, широким в плечах и довольно поджарым. Со спины он мог бы показаться братом Горана – так похожи были их фигуры. Лишь серебристые волосы выдавали возраст.
Когда он обернулся к гостям, то им предстал добродушный аристократ с маленькими едкими глазами и орлиным носом.
– А, вот вы и здесь! Это твоя девушка?! Горан, неужели этот день настал? Вы не представляете, сколько лет мы ждали, что он представит нам свою пассию. Но у него все время что-то не срасталось.
Наташа покраснела, поймав на себе взгляд Биттерфилда и Горана.
– Женщины слишком расчетливы. Я долго искал ту, которой будет все равно на мое состояние.
– Представляете, я до последнего не знала, что Горан директор завода. – Сказала Божена. – Он сказал, что на испытательном сроке в роли обычного менеджера по продажам. А рейс в салоне бизнес-класса объяснил тем, что летел вместе с директором. Потом оказалось, что все было наоборот, это его менеджер летел с ним!
