Быковский издал тяжелый вздох, отвалился на спинку кресла и устало закрыл глаза.
– Этого я и боялся, – еле слышно прошептал он.
– Чего именно? – уточнила щепетильная Марта.
– Что однажды вы придете ко мне и заявите, что раскрыли преступление века, – снова открыл глаза Быковский. Редактор посмотрел на Марту так, словно надеялся, что она – всего лишь плод его разыгравшейся фантазии.
Надежды эти не оправдались. Быковский издал новый мучительный стон и вновь устало прикрыл веки.
– Что вы, я пока что еще ничего не раскрыла, но уже достаточно близка к этому!
– Насколько близки? – на всякий случай уточнил редактор.
– Ну, процентов на пять, – прикинула в уме Марта. – А что вы хотели, я ведь только начала расследование!
Быковский распахнул глаза и, не мигая, уставился на собеседницу.
– Квасова, скажите, только честно, что вас не устраивает в вашей работе?
Марта задумалась. Вспомнила беготню по городу, утомительные переговоры с капризными или наглыми клиентами, а также слезы жалости к самой себе, неизменно подкатывавшие к горлу в день получки.
– Да вроде, пока меня все устраивает, кроме зарплаты, беготни по городу и утомительных переговоров с капризными и наглыми клиентами, – подумав, перечислила она.
– Разве вы плохо зарабатываете?
– Когда как, иногда и агентские получаю, но вот моя сестра говорит, что жаловаться на зарплату всегда грех, потому что хорошо уже то, что она есть, а если ее нет, то и жаловаться нечего, – снова закивала Марта.
– То есть, в принципе заработок вас устраивает. Так чего же вы от меня хотите?! – в отчаянии воскликнул Быковский. – Хотите вести расследование? Ведите себе на здоровье, но в свое свободное время, чтобы оно было не в ущерб вашей основной работе. Я вот рыбалку люблю, но я же не рыбачу в рабочее время. Вы меня понимаете, Марта? Хотите ловить преступников, так превратите это в свое хобби, но только в домашнее хобби.
– Ага, понимаю, вот насчет рыбалки вы вообще в точку попали. Лучше и не скажешь. Восхищаюсь вами, шеф! Так как насчет журналистики?
– Что? – вздрогнул Быковский и устало сдался на милость девушки, которая явно не планировала покидать поле боя в качестве побежденной стороны. – Хорошо, я вам обещаю, если принесете хороший материал, то я рассмотрю возможность перевода вас в штат журналистов, но только на полставки и испытательный срок, потому что у вас нет ни профильного образования, ни опыта такой работы. Только учтите, что ваше расследование – это по-прежнему сугубо ваше личное дело. Не впутывайте в него газету.
– Вы хотите сказать, что вся ответственность лежит на мне?
– Именно…
– Тогда я оправдаю ваши ожидания на все сто процентов, шеф, – жизнерадостно пообещала Марта и в отличном расположении духа покинула кабинет редактора.
В рабочем же кабинете ее уже дожидался Ксенофонт. В редакции он не появлялся несколько дней и сейчас выглядел ужасно. Густая щетина покрывала его впалые щеки, глаза пылали лихорадочным огнем, а скулы и длинный, прямой нос, казалось, еще больше заострились. Несмотря на то, что в помещении Ксюша снял и повесил на вешалку свое полувоенное пальто, шарф по-прежнему был обмотан вокруг его шеи.
Увидев Марту, он поманил ее пальчиком.
– Надо поговорить, – сказал он и заговорщицки подмигнул ей правым глазом.
Марта с извинением взглянула на своих коллег из рекламного отдела и выскочила из кабинета вслед за Ксенофонтом. Репортер уверенными широкими шагами прошел через всю редакцию и вышел на улицу. Марта последовала за ним. На улице было свежо и пахло весной. Они прошли под росшую во дворе яблоню и уселись на деревянную лавку, сколоченную под ней.
