На красном морщинистом лице отразилась неподдельная скорбь. Он смотрел на надгробие, но казалось, что мысли его далеко. Может, преподобный Кромби и вовсе не заметил её.
– Эмили была красивой? – спросила она.
– Ослепительная красавица, – с улыбкой сказал собеседник. – Мальчики из Баксвуда, что были постарше, ей прохода не давали. Каждую воскресную службу приходилось делать замечания.
Фрэнки указала на могилу парня.
– А как же Питер?
Скрюченным пальцем преподобный Кромби почесал висок.
– Признаться, я плохо знал молодого человека. Видел его мельком на службах. Если мне не изменяет память, ему не нравилось такое внимание к милой Эмили. Однажды, после проповеди, у дверей церкви молодые люди затеяли драку. Один из её друзей, не помню кто, признался в чувствах. Это очень разозлило Питера. Представьте себе! Драка! И хватило же ума. Это ведь святое место.
– Вы правда видели драку?
– Ложь – большой грех, дитя, – укоризненно сказал викарий. – У Эмили было два друга: Роберт Патерсон – сейчас он возглавляет школу для мальчиков, вы наверняка знаете, и Ричард Тёрнер. Чудесный человек! Он преподает в Баксвуде верховую езду. Так вот, как это водится у молодых людей, они соперничали за внимание девушки.
Пока Фрэнки обдумывала полученную информацию, карие глаза преподобного Кромби сверкнули. Он спохватился:
– Идите, дитя, негоже в праздник стоять у могил. Жизнь так быстротечна.
Она кивнула. Вот и новая информация. Значит, у Эмили были друзья, которые не одобряли её отношений с Питером. Утренняя беседа с Патерсоном подтвердила, что он до сих неприязненно относится к покойному. Почему они невзлюбили его? Сами были влюблены в девушку?
Неожиданно Фрэнки остановилась.
– Извините. – Она обернулась. – Но, кажется, я видела призрак Эмили, как бы глупо это ни звучало.
– Правда? – с любопытством спросил викарий, но тут же сник. – Это печально. Чего она хотела?
– Помощи.
– Тогда помогите ей, дитя. Эмили обязательно бы помогла.
Сентябрь 1991 года
Как и предрекал мистер Тэтчер, ясную погоду быстро сменили холодные ветра с дождями. Остатки веселья постепенно отошли на второй план и улеглись, как осадок в стакане с водой. Давали больше домашней работы, тренировки по крикету и лакроссу стали интенсивнее настолько, что под частым душем летний загар потускнел. Сентябрь подходил к концу.
В один из вечеров пришла очередь Эмили звонить домой. У каждой девочки было три минуты на разговор в неделю. Их воспитатель говорила, что «этого достаточно, чтобы рассказать об успеваемости и передать приветы, а не наматывать шнур на локоть в пустой болтовне». Так и было. Этого времени порой оказывалось даже много, если учесть, что обычно воспитанницы с родителями обговаривали детали встречи. А те, кто был не против «намотать шнур на локоть», писали письма. Миссис Уоллис сообщила, что приедет в последнюю субботу сентября.
Дни за занятиями текли быстро, но никто бы не сказал, что поговорить не о чем. Глупо считать, будто старшеклассницы могли проигнорировать новость о новом парне из Баксвуда. В первую неделю только и разговоров было что о Питере Флойде из Америки. Даже близняшки Поппи и Матильда Гамильтон – их с Лотти соседки по комнате – не раз мечтательно упоминали о том, как красив Флойд, какая очаровательная у него улыбка, а ещё «эта прядка на лбу, как у Элвиса». Девочки сходили по нему с ума, хотели ближе познакомиться и наверняка в мечтах уже делили одну фамилию на двоих.
