Я не шикую и сейчас, но реальные расходы на мое питание вне дома таковы (и они не могут быть меньше без домашних «тормозков»), что они никак не укладываются в те 20-40 гривен, что мне всю мою жизнь Юля выделяла на дорогу и питание на месяц (этой суммы едва хватало на дорогу по самому дешевому тарифу, по которому по городу практически и не поездишь). Иногда только питание в месяц занимает 150 гривен, иногда 300 гривен без деликатесов. Все зависит от многих факторов.
Получается, что я эти деньги тратил и раньше, добывая их правдами и неправдами, – когда больше, когда меньше, – но никто их не видел, не учитывал, не брал во внимание (и не понимал что эти деньги я не брал из домашних денег, т.е. из той зарплаты, которую я им отдавал), хотя их можно было бы значительно уменьшить, если бы брал питание из дома, если бы в холодильнике не была всегда «торичелева пустота». И вырученные из такой экономии деньги тоже попадали бы в семейный бюджет. И меньше было бы, наверно, срывов на дикие пьянки с друзьями, меньше напряженность в семье. Хотя для напряженности, я думаю, поводы обязательно бы нашлись.
На сегодняшний день я погасил почти все личные долги перед всеми, остались текущие мелочи, – я вышел «на финишную прямую». Появился «свет в окне». Никто из них не принял ни материального, ни морального участия в этом моем почти годичном марафоне, – только старались «ставить палки в колеса». Теперь бы вздохнуть, но придется платить за съем квартиры, когда найду и сниму.
Помогать им в ближайшее время я не планирую, – мне надо постараться устроить свою жизнь как можно скорее, а это потребует много денег. В любом случае знаю, зная Юлино извращенное восприятие окружающего, что любая помощь в ближайшие месяцы будет ими и ею истолкована как «подлизывание», как призыв «перейти на ее сторону», как авансы на будущее, или что еще хуже – как должное. А я ничего этого не хочу!
Не планирую еще и потому, что мне надо остыть от нанесенных мне обид. А что будет в будущем, – время покажет. Уверения Юли о том, что алименты на Валеру она с меня не потребует, как-то трудно принять на веру. Если она вдруг что-то надумает, или возникнет какая-то трудность, или кто-то что-то скажет, или вдруг взбредет в голову идея что я шикарно живу, или зависть и ревность к тому человеку, с кем я буду жить, – все очень легко переиграется для удовлетворения собственного эго.
Мне кажется, порой, что кроме денег и имущества их ничего более не интересует. Старался следовать их примеру, однако становится так гадко, что… Словом, гадко!
Словом, забираю компьютер, видеомагнитофон, радиотелефон, электродрель (ту, что вы когда-то мне подарили), кое-что из инструментов, фотоаппараты, медицинское оборудование, одежду, свои золотые изделия (перстень, цепочку, обручальное кольцо) и пр. Кстати, после того, как я попросил их собрать именно все это, они перестали меня терроризировать срочностью вывоза вещей, – видимо этими предметами им хочется еще попользоваться, пока есть время и возможность с ними не расставаться.
Отдыхал я всегда меньше каждого из всех них. И среди года, и в течение недели, месяца, и в отпускной сезон. Мои отговорки, отказы от отдыха в пользу зарабатывания денег принимались с удовольствием с начала всех времен всеми ими! Я молчал, что это мне тяжело, и никто из них об этом не задумывался. И я завидовал им тихой доброй завистью. И радовался за них! И молчал! Это только последние годы я стал об этом громко говорить, но ничего не исправлял.
