Старение и, как следствие его, старость есть следствие механизмов нормальной жизнедеятельность организма. И в этом сложность самих механизмов старения, так как они вмонтированы в механизмы нормального жизнеобеспечения. Точка перехода от физиологических процессов к формированию патологии старости также неизвестна – она размыта во множестве механизмов. Хотя старение нашего организма создавала не инженерная мысль, а сама природа, но тут возможно представление формирования старения и её болезней именно как концепции «крайне жесткой конструкции».
Именно болезни старости вводят в заблуждение обычных людей, не имеющих представлений о медицинской науке, о том, как она формировалась в истории, и позволяет им сделать некий вывод, основанный лишь на чувствах и эмоциональном восприятии – «старость есть болезнь». Но это не так, и даже, если назвать что-то сложное простым, от этого оно не станет проще. Тогда уж проще сказать, что сама жизнь есть болезнь! Это уже некие бесплодные рассуждения. Но почему бы и нет? Раз все всё о старении знают.
Из этой же «оперы», что возрастзависимые заболевания и гериатрические синдромы могут не возникнуть у людей даже в самых высоких, даже сверхзапредельных, возрастах. Такое может быть только в голове человека, который верит в сказки.
Вопросы причинности в медицине, в том числе затрагивающие тему болезнь – старение или нет, довольно подробно обсуждаются в российской геронтологии уже почти сто лет. И именно этих знаний не хватило господам, которые занимались Кальман и верифицировали её рекорд: если старение – это процесс обязательного формирования синдромов и болезней старости, то где они у Жанны Кальман? Или почему они у нее так задерживаются во времени?
Небольшой лирический комментарий. Последнее время всё чаще можно слышать от постаревшей на 30 лет команды валидаторов рекорда Кальман о причине её долголетия просто в её везении. Ну-ну. На мой взгляд, ученый, дающий такие пояснения, тем самым свидетельствует об идейной нищете направления «изучения сверхрекордов» в геронтологии. Переведу на русский язык так: мы тратим ваше время и деньги налогоплательщиков, чтобы сказать вам про случайность рекорда Кальман.
Забавно, не правда ли: случайно дожила до 120 лет, случайно не болела при этом возрастзависимыми болезнями, случайно при этом курила и опять же случайно сожгла весь свой фотоархив.
Одновременно, для периода манифестации болезней старости характерна не только линейка патологии, но и периоды начала этих заболеваний. В том числе и у долгожителей. Если же синдром не наступает даже через 20-30 лет после вступления человека в долголетие (90-летний рубеж), как например, это было у Кальман, то учёным надо было хорошенько задуматься.
Конечно, многие долгожители выглядят моложе своих лет, но тут важно понять, что это субъективное утверждение «моложе выглядит» не отменяет обязательности наступления синдромов старости. Например, синдрома старческой астении. Но наша же героиня и в сто лет катается на велосипеде.
Если взять другой известный мне пример, например, известную всем чемпионку по бегу в группе 100 лет 2017 года Джулию Хопкинс, то она, несмотря на высокий функциональный статус, ранее отменила велосипед, так как катание на велосипеде стало для нее затруднительно. И при сравнении с людьми того же возраста, как и она в 115-117 лет, Кальман именно клинически более молодая – у нее нет гериатрических синдромов, как у её группы контроля.
