– А друг с другом они были знакомы?
– Вот все так спрашивают, – горько усмехнулся Толвинский. – Кто б ни допрашивал, обязательно об этом скажут. Откуда же я знаю! Вместе они у меня вроде не работали на одном объекте. Я, конечно, у мужиков потом интересовался, никто толком и не знает, знакомы они или нет. У меня в телефоне этих работяг человек пятьдесят, наверное. И тех, кто давно у меня не работал, я не удаляю. Мало ли когда могут пригодиться. Не знаю, кто из них живой, а кто нет. А мне, кажись, после этого случая дверка в бюджетные хлеба закрылась.
«Итак, что мы имеем, – размышлял Гуров, заходя в лес недалеко от лагеря «Росинка». – Убить мог чужой. Если никто из своих не имел мотива, то мотив мог иметь тот, кого я не знаю. Но чужих в лагере не замечали. Значит, он мог появиться, сделать свое дело и исчезнуть. Забор из рабицы, забранный в раму из стального уголка, – защита, как говорится, от честных людей. Значит, чужой мог наблюдать за лагерем, а в подходящий момент перебраться через ограждение, убить и снова вылезти наружу. Он торопился так сильно, что даже нож в теле жертвы оставил».
Гуров остановился в лесу напротив того места, где на территории был убит Вячеслав Андреев. Вот отсюда было видно, где Андреев на верстаке резал ламинат и уходил в корпус укладывать его на пол. Работал он один, и это понятно. Подсобнику платить надо, а если сноровка есть, то в скорости ты не теряешь, но получаешь за весь объем работы сам. И вот здесь, возле верстака, рабочего Андреева нашли лежащим на земле с самодельным ножом в спине. Удар был нанесен сзади точно в сердце. Ну что же, вывод ясен – быстро и умело. И никакой ссоры, лишь подготовка и совершение убийства. «А не рано ли я делаю выводы», – остановил себя Гуров и стал осматриваться.
Май месяц. Трава зеленеет и заполняет все вокруг, как будто радуясь, что земля прогрелась, освободилась от снега и лишней влаги. Она еще низкая, но уже густая. И кустарник распустил листочки. Пока еще не стоит стеной, но уже сплошь зеленый. А вот листва деревьев вполне «взрослая», и крона скроет человека, если он будет прятаться за деревом. Нет, дальше к лесу от забора отходить не стоит. Тот, кто следил за рабочим, должен стоять близко, чтобы успеть добежать, перелезть. «Я не фантазирую? Может, я спешу с выводами», – в очередной раз подумал Гуров, и тут он увидел то, что искал.
Окурков было три, и сыщик сразу присел на корточки возле своей находки. Так и есть! Трава расправилась, но не полностью. Человек топтался здесь довольно долго. И местами на рыхлой земле даже отпечаталась подошва кроссовок. След затоптан, но ясно, что это кроссовки. Два окурка человек затушил, вдавливая подошвой в землю. Докурены до конца, до самого фильтра. Дешевые сигареты. А вот третий окурок он раздавил торопливо и не до конца. И докурен он только до половины. Значит, настал подходящий момент и человек прекратил курить. Учитывая, что курить вблизи от лагеря и своей жертвы было опасно, можно предположить, что курил убийца редко. Ну, может, одна сигарета, выкуренная с интервалом в час или полчаса. Гуров достал из кармана платок, подхватил через ткань большой окурок и поднес к носу. Запах табака еще ощущался. И дождя не было. Да, окурок совсем недавний.
А теперь дорожка следов. Увы, до самой сетки забора ничего примечательного Гуров не нашел. Даже если, перелезая через сетку, этот человек и опирался ногой, то земля уже высохла и осыпалась. Так, а вот теперь бы поискать такое же местечко возле «Страны чудес». И именно в том месте за забором, откуда хорошо виден задний двор кухни и котлован под емкость для солярки. А если он там тоже найдет подобное место с, можно сказать, уликами? Эта мысль настолько поразила сыщика, что он поспешил к машине. «Нужно торопиться, – думал Лев Иванович, – я достаточно уже намелькался здесь, как и Безруков до меня. Если кто-то наблюдает за ситуацией внутри того или другого лагеря, то может насторожиться. Вспугнем преступника, так и не поняв, что он преступник. Надо торопиться, нужно делать выводы, нужна здравая схема, а у меня ее еще и в помине нет».
