– Поднимемся ко мне? – вопрос, которого я ждал, ее хриплый голос возбуждает меня еще больше.
Я не отвечаю, она интуитивно понимает мое «да», я не могу открыть рот, чтобы что-то говорить, мне хочется только целовать ее. Даниела поднимается по лестнице, вставляет ключ в замок, а мои руки тем временем не отпускают ее бедра. Мы заходим, я не рассматриваю обстановку, очарованный ее ароматом, замечаю только то, что квартира не большая. Диван – долгожданный пункт назначения. Я стараюсь не спешить, но ее страсть не дает мне этого делать. Эта женщина способна свести меня с ума. Теряю волю, отдаю ей штурвал управления мной. Она контролирует ситуацию, когда садится мне на колени, начиная ласкать шею и мочку уха. Контролирует и тогда, когда чувствую, как дрожит ее кожа от моих прикосновений, опускаю бюстгальтер, высвобождая грудь от этих ненужных бретелек. Потом беру ее за волосы и притягиваю ее к себе, и в этот момент все становится только чувством и дыханием. Натянутая струна, которая была с нами с начала вечера, исчезает.
Когда я ухожу из ее квартиры за окном рассветает. Оставляю ей записку на столе: так прощаюсь с ней. Завожу машину, чтобы взять курс на офис, вжимаю педаль газа до упора, Линкин Парк начинает петь. Меня переполняет адреналин, мне необходимо узнать, где Грета, кто такой Рудджеро на самом деле. Больше мне нельзя отвлекаться. Крепко держа руки на руле, я возвращаюсь к деталям, которые увидел в том доме. Первая деталь, которая меня смущает, роскошь этой мегавиллы с мрамором и золотом повсюду. Пытаюсь отодвинуть в сторону это малопрофессиональное суждение, знаю, что мне не нравится в самом Рудджеро. Я могу видеть сквозь его дорогой костюм, который сейчас могу и я себе позволить. Но до того как разбогатеть, я узнал что такое тяжкий труд. Всему тому, чем обладаю, я обязан себе, а этот человек не такой как я. Мне достаточно этого, чтобы относится к нему с пренебрежением. Унаследовавший миллиарды, а не заслуживший их, не знает, что значит тяжело работать, что такое реальная жизнь. Такой миллиардер, как Рудджеро Орланди, не знает что такое зависть. Сейчас я человек, которому завидуют, но я заплатил за это своей кровью. В этом и заключается огромная разница между простаком и акулой.
Каждый актер знает, что в момент, когда поднимается занавес, вся магия исчезает. У такого человека как я чувство зарождается на этапе обдумывания и от предвкушения. Вся суть именно в этом, в покое, но одновременно в движении, в искусстве представить что-то, что еще не существует, но что станет реальностью, преобразовав мысли в действия. Все что будет происходить потом, будет уже лишь движением к цели: как обратный отсчет для того, кто выходя на сцену, останавливает сознание, чтобы подарить новые повороты и потрясения. Поездка в офис в утренней тишине до сих пор остается для меня волшебным моментом. Одиночество должно помочь мне прочитать все то, что я должен знать: папка Бруно зовет меня, я носил ее с собой уже слишком долго. Захожу, даже не включая свет, и в абсолютной тишине сажусь на кожаный диван в гостиной, снимаю обувь и кладу ноги на хрустальный столик с мраморной вставкой с инициалами моего прадеда, настоящим сокровищем, которое принадлежит только мне. Я заказал инкрустацию этого подарка, прибывшего из Бруклина, чтобы у меня всегда перед глазами было напоминание о двух главных ценностях: происхождении и семье. Мысли сразу возвращают меня к одной истории, которую хорошо знаю и которую никогда не смогу забыть.
