Нахмурилась, глядя на нежно-голубое платье и босоножки на шпильках. Поясок платья обрамлял фигуру песочные часы, от чего талия казалась ещё тоньше, а бедра округлей. Рыжие волосы были уложены в крупные кудри, а на губах переливался блеск для губ.
– Ты куда-то идешь? – спросила Джейн, немного уменьшив громкость голоса. Засунула руки в карманы своих мешковатых джинсов, чувствуя себя неуверенно и неловко рядом с разодетой матерью. Сильвия часто говорила, что Джей выглядит, как парнишка-подросток.
Женщина повернулась к Джейн боком, глядя на свое отображение в зеркало. Поправила волосы, приподняла кудри, от чего они казались ещё более объёмными. Улыбнулась себе, а после перевела мягкий взгляд на девушку.
– Да, у твоей мамы свидание.
Между ними повисло молчание. Сильвия немного нахмурилась, внимательно оглядывая дочь. Её идеальные брови, даже в хмурости, изгибались красиво и Джейн стыдливо опустила голову, стыдясь своей небрежности.
Женщина подошла к ней, из-за каблуков была одного роста с Джейн, но без них – ниже на сантиметров десять. И из-за этого периодически девушка ощущала себя жирафом. Ей казалось, что она слишком длинная и неуклюжая. Хотя её рост был средним.
– Все нормально? – спросила Сильвия своим мягким, размеренным голосом, приподняв подбородок Джейн указательным пальцем. – Ты не против? И почему ты меня звала? Случилось что-то хорошее? Джейн, я же говорила – не опускай так голову. Это не красиво.
Джей подняла подбородок и улыбнулась матери, но ощущала, что улыбка натянутая. Приложила все усилия, чтобы казаться искренней. Отступила на пол шага назад. Духи её матери были слишком сладкими для её чувствительного обоняния.
Она непереносима практически все духи, они заставляли её чихать и вызвали зуд. От того не пользовалась никакими. Её мать же любила их. У неё была целая полка с фигурными бутылочками с ароматными жидкостями.
– Почему должно быть не в порядке? Я уже взрослая девочка и переживу вечер без мамы. Так что не волнуйся и иди на свидание.
Сильвия ярко улыбнулась и, едва прикасаясь губами, поцеловала дочь в щеку, оставляя блестящий и липкий след на коже.
– Отлично, будь умницей. И поешь что-то, тебе нужно нарастить мясо на кости, – весело сказала, схватив маленькую, женскую сумочку и выпорхнула из дома, покачивая бедрами.
Джейн осталась стоять, слушая, как звонко стучат каблуки её матери по подъездной дорожке, а после хлопает дверь её машины.
Девушка тяжело вздохнула и неспешно пошла в свою комнату. Бросив короткий взгляд в сторону кухни. Небрежно сбросила рюкзак на кровать, а после тяжело приземлилась на неё сама.
Её кровать не была заправлена, а вещи кое-где разбросаны. Там джинсы, там футболка. А там краски, они немного потекли, оставляя яркие следы и пятна. У неё был период, когда она решила, что хочет заняться рисованием.
На столе позабытый полароид. А у стены безбольная бита – для самообороны. А так же гитара. Джейн выучила насколько мелодий, но у неё совершенно не было музыкального слуха.
Поджала губы и пнула рюкзак, от чего он шумно упал на пол.
Сбросила с себя кеды и принялась раздеваться. Скомкала футболку с принятом рок-группы и джинсы. Спрыгнула с кровати, чувствуя босыми стопами холод пола её комнаты. Пошагала к шкафу и остановилась перед большим, в полный рост, зеркалом. Глядела на свое отображением с каким-то научным интересом.
Ей нравилось иногда рассматривать себя и пытаться найти в себе искаженные черты своей матери. Глядела и пыталась представить, как выглядел её отец.
