– Покажи, покажи своё искусство, – хмыкнул он, ставя рядом со мной полупустой пакетик блинной муки.
Не отвечая, дабы не утратить концентрацию, я пересыпал две ложки муки в миску, разбил туда же оба яйца, и залил всё это месиво небольшим количеством молока. Размешав полученное тесто вилкой, я накрошил сосиску, после чего пересыпал розовые мясные кружочки в начавшую скворчать сковородку.
– Дел на две минуты, – прокомментировал я свои действия, – так что готовь тарелки и режь хлеб!
Пока Михаил исполнял мои распоряжения, я вылил тесто в сковороду и прикрыл её крышкой.
Во время простецкого ужина, большую часть которого бойко смолотил мой друг, я поделился своими последними «достижениями» в области расследования «Дела № 31».
– Я что-то подобное подозревал с самого начала, – плотоядно облизнул Михаил вилку. Уж очень много подозрительных личностей сгрудилось вокруг слишком скользкого предмета. Золото, – прищёлкнул он пальцами, – оно такая штука, кому хочешь снесёт голову! Было бы трудно ожидать, что все участники данной истории были постоянно честны как кающиеся грешники на исповеди. Однако в основе своей данная история, несомненно, несёт в себе рациональное зерно.
– Вот именно, зерно! – с максимально возможным сарказмом отозвался я. И где нам с тобой искать это самое крохотное зерно? И главное как, если у нас на руках заведомая «деза»? Ты сам-то смотрел на карту? Ты видел, на каких громадных пространствах требуется отыскать совершенно крохотный по размерам предметик! В своё время даже полковник генерального штаба отступился, потратив на поиски целый год! А ведь за его плечами была вся мощь Российской империи, а не наши с тобой хилые зарплаты!
– А кто сказал, что задача проста? – сделал большие глаза Михаил. Сразу было понятно, что решить её вот так, на «шарапа», не прокатит! Скажу больше, тому, кто в большой науке решает задачки подобного рода, тому в городе Стокгольме потом Нобелевские премии вручают. При большом стечении важного народа и с выплатой неслабых премий. И если нам удастся её решить, то считай, что мы с тобой тоже в нобелевские лауреаты выбились. И кстати выплаты тоже будут, и ничуть не хуже!
– Но вряд ли нас по этому поводу пригласят в Стокгольм, – уже более спокойно отшутился я.
– Мы сами туда приедем, – беззаботно хохотнул в ответ Воркунов, – без приглашения. Ведь премиальные мы уже получим и без того! Вот и поедем их там прогуливать.
Мы ещё некоторое время посмеялись над нашим незавидным положением, но именно с того вечера, с того непритязательного ужина начался новый этап в разработке секретного «Дела императорской его Величества канцелярии». Теперь я никуда не торопился, трезво понимая, что Нобелевскую премию кавалерийским наскоком не заработаешь. Наступил период кропотливого сбора сведений обо всех перипетиях сильно позабытой в современной России Первой Отечественной войны.
Работа, которая поначалу представляла нечто вроде прочтения старинного романа, очень скоро превратилась в полноценное и полномасштабное научное исследование. Вначале я перечитал всё, что нашёл по этому предмету в ближайших библиотеках. Но этого оказалось явно недостаточно. Следующим шагом была запись в Историческую библиотеку, где получил доступ к настоящим исследованиям и научным рефератам, скопившимся в её архивах за много лет.
Объём добываемых фактов и сведений был столь велик, что возникла настоятельная необходимость наладить их классификацию и хранение. Чтобы не допустить дублирования и не упустить что-то важное, я принялся тщательно конспектировать добытую информацию, любовно занося её в специально для этого приобретённую общую тетрадь. И надо сказать что постепенно, всё глубже и глубже погружаясь в перипетии той далёкой войны, я задним умом начал понимать, что шла она вовсе не по тому накатанному официальными историками руслу, по которому её преподают в школе. И там затевались свои подковёрные схватки, плелись хитроумные правительственные заговоры и коварные интриги, совершались глупейшие промахи и творилось явное предательство! Если одни участники тех событий действительно бились, что называется не щадя своего живота, то другие под шумок набивали карманы и открыто попустительствовали врагу. И это происходило не столько в строевых частях, сколько в самых верхних эшелонах российской власти!
