Гун был поражен. Он во все глаза смотрел на Бетси в изящном, облегающем ее фигуру платье, загорелое лицо девочки было наполовину покрыто капюшоном. Чем-то оно показалось ему знакомо, но у него и в мыслях не было, что это может быть Бетси Хилтон. А она, скрывая испуг и не говоря ни слова, стояла с высокомерным видом.
Гун прочистил глотку. Он смотрел на Фатти, но тот молчал.
– Они пришли с визитом к Фатти, – объяснял Эрн. – И я, конечно, рассказал им про принца Бонгава, он там живет в лагере недалеко от нашей палатки, дядя, и тут я узнал, что эта принцесса его сестра, и они похожи как две капли воды.
– Но ты-то как оказался в их компании? – с подозрением спросил Гун.
– Ваш племянник, Эрн, пришел к нам с визитом – только и всего, мистер Гун, – сказал Фатти, наслаждаясь тем, что Эрн огорошил полицейского такой замечательной историей. – Принцессе Бонгави Эрн понравился, и она попросила, чтобы он нес над ней – э-э-э – Государственный зонт. А что Эрн отлично воспитан, это всем известно – вот он и оказался здесь.
Мистеру Гуну о благовоспитанности Эрна ничего не было известно. Напротив, он считал племянника крайне невоспитанным мальчиком. Он сперва посмотрел на Эрна, затем – на высокомерную маленькую принцессу и, наконец, на Фатти. Фатти не моргая встретил его взгляд.
– Она настоящая принцесса? – вполголоса спросил мистер Гун, обратившись к Фатти. Но прежде чем Фатти ответил, Бетси вдруг заговорила тем противным высоким голосом, который так позабавил Фатти.
– Икки-ула-потти-уикл-твк, – сказала она.
– Что она говорит? – с интересом спросил Гун.
– Она спрашивает, настоящий ли вы полицейский, – быстро ответил Фатти. – Что я должен ей ответить?
Мистер Гун злобно глянул на Фатти.
– Риблн-рукати-пэддли-пул, – протараторила Бетси.
– Что это значит? – спросил мистер Гун.
– Мне бы не хотелось вам говорить, мистер Гун, – со смущенным видом сказал Фатти.
– Почему? В чем дело? – не унимался полицейский.
– Да, знаете, это ее личное мнение, – сказал Фатти. – Нет, право, я вряд ли должен переводить эта вам, мистер Гун.
– Брось, говори, – начиная сердиться, сказал Гун.
– Да, да, скажи ему, – попросил Эрн, в восторге от мысли, что принцесса, наверно, отозвалась о его дяде не слишком лестно.
– Эа, – внезапно вмешался в разговор Сид. Гун резко повернулся к нему:
– А ты чего встреваешь? И как это понимать, что ты стоишь здесь с полным ртом веред ее высочеством? Иди, выплюнь то, что у тебя во рту.
– Эа, – в ужасе отозвался Сид.
– Это тянучка, дядя, – сказал Эрн. – Тянучка заклей-рот. Ее невозможно выплюнуть.
На Бетси напал неудержимый хохот. Наконец она скороговоркой произнесла еще несколько слов:
– Уонга-бонга-смелли-фидали-ток.
– Опять она что-то говорит, – сказал бедняга Гун. – Мастер Фредерик, переведите мне, пожалуйста.
– Нет, нет, я не могу этого сделать, – упорствовал Фатти, отчего любопытство Гуна только усилилось, и он едва сдерживал свое волнение. Лицо его налилось кровью, глаза еще больше выпучились. Он не сводил взгляда с маленькой принцессы, а та опять захихикала.
– Я толико говорью – почему у него лицо жабы! – сказала Бетси с сильным иностранным акцептом. Все покатились со смеху, кроме бедняжки Сида, который никак не мог раскрыть рот.
Мистер Гун тоже взорвался, но не от смеха. Он был ужасно зол. Он сделал шаг вперед, и Эрн инстинктивно опустил зонт, приставив его огромный круг к самому носу мистера Гуна.
