Тайна Клумбер-холла - страница 19

– Вот еще что, сэр, – торопливо проговорил я, ибо генерал уже повернулся, чтобы уйти. – Я надеюсь, вы не станете гневаться на вашу дочь из-за того, то я вам поведал. Это по моей вине она держала всё в секрете от вас.

– Всё в порядке, – отозвался он, улыбнувшись холодной, загадочной улыбкой. – В лоне семьи я вовсе не такой уж лютый великан-людоед, каким вы меня, кажется, считаете. Что до вопроса о браке, то я бы по-дружески посоветовал вам отречься от этой затеи, но коль скоро это невозможно, я должен со всей настойчивостью требовать пока оставить этот вопрос открытым. Нельзя предсказать заранее, какой поворот может принять дело. До свидания!

Он шагнул за деревья и вскоре скрылся из виду за густой растительностью.

Так завершилась эта необычайная беседа, которая началась с того, что этот странный человек приставил к моей груди пистолет, а закончилась частичным признанием меня как возможного кандидата на роль будущего зятя. Я не знал, ликовать мне или впасть в отчаяние.

С одной стороны, генерал теперь, вероятно, будет строже присматривать за своей дочерью, не позволяя нам общаться так же свободно, как прежде. С другой стороны, я получил условное согласие, дающее мне право еще раз обратиться с моей просьбой когда-нибудь в будущем. В задумчивости возвращаясь домой, я склонялся к выводу, что в целом мое положение даже улучшилось, и всё благодаря счастливой случайности.

Но эта опасность… эта неясная, мрачная, необъяснимая опасность, неотвратимо нависшая над башнями Клумбер-холла и, казалось, возрастающая с каждым днем! Сколько бы я ни ломал себе голову, я не мог додуматься до разгадки тайны, которая была бы подходящей и удовлетворительной.

В особенности поразил меня вот какой малозначительный факт. И генерал, и его сын оба независимо друг от друга уверяли меня, что даже если бы они мне рассказали, какого рода опасность им угрожает, я всё равно едва ли понял бы ее суть. Каким странным и причудливым должен быть этот ужас, если его даже трудно объяснить понятными словами!

Перед тем, как отправиться спать той ночью, я простер во тьму свою руку и поклялся, что ни человек, ни дьявол не в силах будут ослабить мою любовь к женщине, чье чистое сердце мне посчастливилось завоевать.

Составляя свой отчет, я нарочно старался излагать события простым, даже примитивным языком, дабы избежать обвинения в том, что я в своем рассказе сгущаю краски, стремясь к созданию особого эффекта. Если, однако, я рассказываю свою повесть с некоторым приближением к реализму, читатель поймет меня, когда я скажу, что в то время происходящие в Клумбер-холле драматические события приковали к себе мое внимание и взбудоражили мое воображение, исключив из поля зрения всякие другие, менее значительные предметы.

Как мог я погрузиться в скучную рутину, которую представляет собой работа управляющего, или интересоваться соломенными кровлями обитателей поселка, парусами на лодке и тому подобными обыденными вещами, когда ум мой всецело занимала цепь описанных выше событий, коим я по-прежнему пытался найти разумное объяснение?

В какое бы местечко в округе я ни направился, я отовсюду мог лицезреть квадратную белую башню, вздымающуюся ввысь средь деревьев, и неизменно вспоминал о живущей под сенью этой башни несчастной семье, где затаились и ждут, ждут, – а чего, собственно, ждут? Этот вопрос по-прежнему оставался непреодолимым барьером, неизменно стоящим в конце любой цепи рассуждений о тайне Клумбер-холла.