«Больше никаких слёз!» – решил Мауи. Он заметил, что Сухарто, сцепившись с Тайпеном, совершенно позабыл про миску и ложку. Мышак спрятал ложку за пояс своей юбки и пнул миску подальше с глаз в тёмный угол.
И снова потянулись часы одиночества. От скуки мышак обследовал темницу и нашёл маленькую щель в корпусе судна у самого пола. Он лёг рядом с ней и смотрел на море.
Посвежело. Лёгкие облачка приняли оттенок папайи с красноватым отливом, а сердце защемила тоска по дому.
«Вот уже и вечер, – подумал Мауи. – Наверное, сейчас мама сидит на пёстром камне и гадает, доплыл ли я до Тараваи. Или к ней зашёл Момо и прожужжал уши о моих проводах».
Он усмехнулся: дядя может до смерти заболтать даже морскую губку. Хотя как раз это и нужно матери, оставшейся без сына и мужа.
Мышак неловко повернулся, и в живот ему ткнулось что-то твёрдое.
– Как же я мог забыть про ложку! – воскликнул он и тут же зажал рот лапами, испугавшись, как бы его не услыхали пираты.
За дверью было тихо – видимо, все заняты на палубе. Тогда Мауи сел в уголок и принялся точить ложку о суповую миску. Свет, сочившийся через щели, угас. Стемнело.
В кубрике послышался шум, настороживший Мауи. Не за ним ли явились пираты? Мышак нашёл маленькую дырочку в двери и прильнул к ней.
В трюм пришли матросы, окончив вахту. Переругиваясь и толкаясь в тесноте, они стали разворачивать гамаки. И вокруг одного из них – совсем маленького хомячка с рыже-кремовой шерстью – разгорелся скандал. Верховодил всеми Тайпен. Похоже, склочный негодяй нашёл, за что придраться к рыжему малышу.
– Эй, Шульц! – крикнул он. – Кажется, ты собрался на боковую, якорь тебе в глотку! А не рано ли? Ведь это из-за тебя мы сейчас болтаемся по морям, а не веселимся в «Безногом крабе»14!
– Позвольте, в чём же я виноват?! – удивился хомячишко. Он сжался от страха, когда пираты обступили его.
– А кто неверно проложил курс?! – не унимался Тайпен.
– С тех пор, как ты погнул секстант15, я не могу точно определить наши координаты, – оправдывался Шульц. – Я пробовал учитывать погрешность в несколько угловых минут. Не помогло, потому что ты, Тайпен, не только погнул прибор, но и потоптался на нём. Теперь секстант ни на что не годен.
Навигатор сказал правду и тотчас поплатился, потому что крыс набросился на него и стал шлепать ладонями по ушам и по голове. Вроде бы не больно, но обидно.
– Ты ещё поумничай! Поговори мне тут! – кричал Тайпен. – Я тебя на куски порежу и отправлю твоей невесте в Баварию посылкой через Сингапур. До востребования! – он захохотал.
А Шульц почёл за лучшее сбежать из кубрика подальше от драчливого крыса.
– Иди-иди! – кричал Тайпен ему вслед. – Стой хоть всю ночь напролёт, но определи, где мы сейчас и куда нам плыть!
Мауи отошёл от двери, сел на пол и обхватил голову лапами.
«Как сильно они ненавидят друг друга. Почему? Ведь это одна команда. Все вместе либо доплывут до цели, либо погибнут в море!»
Порядки на пиратском корабле были самые дрянные. Так непохоже на Араутаку! Хоть мыши порой ссорились, до настоящих драк доходило редко. Злоба к сородичам порицалась. А уважению учили с детства по сказкам и народным преданиям. Если кто-то преступал закон, то селяне избирали судей из самых уважаемых мышей, и те назначали наказание.
Понемногу кубрик затихал. Погасли все светильники, кроме одного на крючке у лестницы. Вскоре Мауи услышал густой храп, вырывающийся из крысиных глоток, подобно львиному рыку. Пираты спали, кто-то бормотал во сне, поскрипывал корпус, в щели тянуло солёным запахом воды.
