Улицы Элшимора были шумными и оживлёнными. Прохожие торопливо шли по своим
делам, не замечая друг друга. Извозчики громко выкрикивали свои услуги, а
лошади стучали копытами по каменной мостовой, везя за собой экипажи и кареты.
Повсюду слышался гул голосов: кто-то обсуждал новости дня, кто-то торговался с
уличными продавцами. Крики лавочников смешивались с грохотом проезжающих мимо
телег, и всё это сливалось в непрерывную какофонию.
Фасады домов здесь, в отличие от зданий провинциального городка Марвич, были
выкрашены в разные оттенки коричневого, серого и зелёного цветов. Узкие окна с
тяжёлыми занавесками и маленькие балконы придавали домам слегка мрачный вид, а
затхлый запах гнили и протухших продуктов вызывал тошноту.
Но стоило мне только выйти на главную улицу столицы, как жилые здания
сменились небольшими магазинчиками, мастерскими и конторками. А в воздухе витал
аромат свежего хлеба, доносящийся из ближайшей пекарни, и сладкий запах горячих
каштанов от уличного торговца, который стоял на углу, предлагая прохожим свой
товар.
Здание магистрата находилось на площади Звезды. Серое, мрачное и безликое
снаружи, оно удивило меня своей чрезмерной роскошью внутри. Впрочем, в кабинете
барристера тоже всё выглядело иначе, чем я ожидала: просторная комната, вдоль стен
которой стояли массивные книжные шкафы, забитые томами юридических трудов.
Кожаные переплёты книг выглядели внушительно; некоторые явно были затёрты от
частого использования, а другие, судя по всему, стояли на полках как
декоративные свидетельства престижа.
В центре комнаты стоял массивный стол из тёмного дерева,
украшенный бронзовыми ручками на выдвижных ящиках. На столе аккуратными
стопками были разложены бумаги, писчий набор, а рядом с ними стоял утяжелитель
из мрамора. За столом возвышалось большое кожаное кресло с высокой спинкой,
сейчас оно пустовало…
— Мадемуазель? — первым заговорил седовласый мужчина, продолжая что-то
искать в огромном талмуде, — вы ко мне?
— Мсье Лестер?
— Да.
— Тогда я к вам, — натянуто улыбнулась, уже понимая, что зря сюда пришла, но
отступать было не в моих правилах, — мадам Эмилия Ричардсон — две недели назад
я овдовела и хотела знать, указано мое имя в документах о наследстве.
— Хм… это дела поверенного, — рассеянно проронил мужчина, наконец, обратив
свой взор на меня.
— Знаю, но боюсь, что родственники моего мужа не жаждут делиться капиталом
своего отца, поэтому я обратилась к вам.
— Что же, я могу выяснить это для вас, мадам Ричардсон, кроме того, если ваше
имя указано в завещании, я добьюсь, чтобы вы получили все до рунье. Обычно я
беру за свою работу не меньше пятнадцати фарлов, но, понимая ваше положение,
возьмусь десять, пять задаток, — проговорил барристер, окинув меня
пренебрежительным взглядом.
— Эм… простите, но сейчас у меня нет и двух фарлов, хотя я уверена, что мой
дорогой муж не забыл о своей любимой супруге. Я готова выплатить вам пять
процентов от той суммы, которая причитается мне по завещанию, — предложила я,
заранее зная ответ барристера, который был озвучен незамедлительно.
— Мадам Ричардсон, я берусь за дело, только получив задаток.
— Я подумаю, — коротко бросила я и, резко развернувшись, с трудом сохраняя
самообладание, вышла из кабинета. Чувствуя невероятную усталость после долгой,
изнурительной дороги, бессонных ночей, боли и бесконечных мыслей о своём
будущем, я на мгновение остановилась в роскошном коридоре, чтобы собраться с
мыслями и понять, куда мне двигаться дальше. Но в голове стоял туман, мысли
стали тягучими и неповоротливыми, и я поспешила выйти на улицу…
