Две футболки. Блокнот для записей. Несессер с гигиеническими принадлежностями. Две пары теплых носков. Набор карандашей. Планшет. Две смены нижнего белья. Кашемировый свитер. Толстый ежедневник для планов, мыслей и зарисовок. Детектив Агаты Кристи Убийство на поле для гольфа.
Глебов рассчитывал остаться в Германии всего на два-три дня и после похорон сразу же улететь назад, поэтому много вещей брать не стал. История с полученным наследством изменила планы. Несмотря на то, что объемная спортивная сумка из тонкого зеленого велюра на вид казалась вместительной, но никак не годилась на роль чемодана. «Продуктов куплю по дороге побольше, чтобы два раза не выходить из дома. В сумку они не войдут, сложу в отдельный пакет. Впрочем, все это неважно – насколько я знаю, здесь никто пока с голода не умер».
Глебов остался сидеть на кровати, просчитывая и одновременно повторяя в уме дальнейший план действий. Сейчас он рассчитается с отелем, вызовет такси и поедет к дому Андреа. Машину он попросит остановить на соседней улице, чтобы лишний раз не попасться на глаза соседей. Молодой мужчина не знал точно о взаимоотношениях Андреа с соседями, поэтому опасался, что кто-то может позвонить кому-нибудь из племянников, чтобы те приехали разбираться с незнакомцем, пробравшимся в квартиру умершей. Он понимал, насколько нелепы его предположения и страхи, но выкинуть безосновательные опасения из головы не мог. Хотя голос разума говорил ему совсем другое, Глебов не чувствовал себя полноправным хозяином квартиры и с минуты на минуту ждал, когда семейный клан Кантор начнет его атаковать. Ему хотелось, чтобы на него скорее подали в суд, опротестовали завещание, то есть сделали что-то конкретное и он бы точно знал – его эта квартира или нет.
В жизни Глебов всегда и во всем любил ясность.
Солнечным субботним утром желтое такси остановилось на парковке магазина, торгующего продуктами. Отсюда вниз и немного вбок тянулась улица Линденринг. Там находился дом, бывшая хозяйка которого упокоилась на кладбище. Глебов накинул ремень зеленой сумки на плечо, рассчитался с водителем и вошел в дверь магазина. Через короткое время он вышел оттуда с большим пакетом, набитом снедью и быстрым шагом направился к дому Андреа. В этот ранний час выходного дня он не рассчитывал встретить на улице соседей, которые бы его узнали.
Перешагивая от волнения через две ступеньки высокого крыльца, он вставил ключ в новый замок. Зная особенность долго искать нужную вещь, он заранее положил ключ от дома в карман куртки, чтобы потом долго не копаться в лабиринтах карманов. Замок легко щелкнул, Глебов зашел внутрь, закрыл за собой дверь на два оборота и облегченно вздохнул – теперь он чувствовал себя в безопасности.
Мужчина скинул с плеча сумку, повесил зимнюю куртку на вешалку и с любопытством оглянулся вокруг. Племянники с семьями, приехавшие на похороны, удивительным образом оставили жилье Андреа в порядке – нигде ничего не валялось, посуда была помыта и стояла на кухонном столе. «Наверное для себя старались. Они ж не знали, что Андреа завещала квартиру не им. Если б заранее узнали, возможно, здесь не был бы такой порядок», – мысли Глебова текли сами собой, пока он осматривался.
Последний раз он был здесь перед отъездом на остров Шри Ланка, куда Андреа сопровождала Сашу, и теперь вспоминал, все ли осталось так, как при хозяйке. Он внимательно осмотрел кухню, вернулся в прихожую за сумкой, достал оттуда недочитанное письмо и связку ключей, полученных от нотариуса. К каждому ключу была прикреплена бирка с названием комнаты: спальня, гостиная, комната для гостей, столовая и другие, которые Глебов читать не стал. «Вот что значит немецкая пунктуальность, приверженность законам и порядку! – удивился он про себя. – Каждое помещение имеет ключ, все подписаны, любо-дорого! Вот бы кто в моей мастерской такой порядок навел…»
