– Ты знаешь, я еще замужем. Может, это пройдет? Давай подождем? Постарайся все забыть, это страсть, а не любовь. Не звони и не ищи меня. Пусть чувства успокоятся, тогда мы и поговорим. Ладно?
Доверчиво и жалостливо глянула на него и легонько надавила на плечо, выталкивая за дверь.
На площадке было чисто и пахло свежей краской.
Открыв подъездную дверь, Николай по щиколотку утонул в дождевой лужице. Другой ногой нащупал камень и выскочил на твердый участок тротуара. Неприятно колючий ветерок нагло лез под рубашку. Он передернулся всем телом и громко фыркнул – бр-р-ы-ы! В груди вдруг что-то оборвалось, и навалилось большое, жалостливое чувство, отчего можно и заплакать. Впервые ему не хотелось возвращаться на корабль. Там было казенно, холодно и тоскливо, но недавний плен уюта и женского тепла уходил с быстротой приближающегося такси. Рядом раздраженно, не с первого раза завелась машина. Черный «Лендкрузер» с затемненными стеклами, предательски урча, медленно проехал совсем рядом…
Доехав на такси до штаба флота, Николай, явно опаздывавший к подъему флага, пересел в свою машину, которую там оставил, чтобы в ней дождаться командира.
Долго ждать не пришлось, вскоре к машине приблизился невысокий сухопарый офицер в черной фуражке.
– Привет, комбат! – весело проговорил он, усаживаясь на пассажирское сиденье.
– Здравия желаю.
– Чего голос грустный, не нагулялся? – озорно спросил Куринов, поправляя рукой упрямую белесую челку, рассыпавшуюся от снятой фуражки.
– Да-а! – отмахнулся Николай, осторожно выруливая машину со стоянки на дорогу.
– С женщинами давно бы нужно разобраться, – с ноткой покровительства посоветовал командир.
– Даже не подумаю, – ответил Баранов, – подожду, когда найдет любовь.
– Говори уж, донжуан, с кем сегодня ночь коротал? Чувствую запах женских духов, да и глаза сыто блестят.
– Ноги привязали к затылку, но он не выдал, где спрятал бутылку, – отшутился Николай, оставляя на потом личный разговор.
Амурский залив и бухта Золотой Рог холодными водами Тихого океана обрамляют сушу с двух сторон. Современный город давно вырос из границ Муравьево-Амурского полуострова, но центр и главный 33-й причал флота остались на самой его середине, на берегу бухты. Похожую географию расположения города имеет только одно место на земле – Стамбул.
Удачно объехали пробки. Вырвались с вечно забитой автомашинами Светлановской на относительно свободный Октябрьский проспект. При пересечении с Уткинской улицей встали на красный светофор. Что-то заставило посмотреть налево. Рядом стоял тот самый «Лендкрузер» с затененными боковыми стеклами, который Николай видел утром во дворе Марины. Недобрым светом горели его мутные фары, забрызганные грязью вчерашнего дождя. Громадная машина рывком непозволительно близко приблизилась к его низкорослому «Фольксвагену».
– Пытается первым встать у светофора на старт, – чертыхнулся в адрес «японца» Николай.
– Совсем нагло ведут себя япошки, с Китаем мирных договоров наподписывали, а теперь им сам черт не брат. Курильские острова вот-вот потеряем! – прокомментировал Куринов.
– Как приобрели, так и проиграем, – машинально парировал Баранов.
– Ты, что ли, их открывал, осваивал? Сколько жизней русских людей в те времена было отдано, чтобы такие, как мы, разбазаривали! – устало ответил Куринов.
– Мне самому обидно, – поняв, что сказал невпопад, поправился Николай. – Недавно откопал в архивах, прадед мой служил в экспедиции адмирала Невельского…
