Заставляю себя расслабиться и не обращать внимание на тоску, что как змея складывается колечком за грудиной, и, когда понимаю, что не справляюсь, резко вылезаю из воды, срываю полотенце с полки и, обернувшись в тончайшую нежную ткань, распахиваю двери.
Ну! Что я говорила! Стоят красавцы. Смотрят так преданно и нежно. Даже возмутиться рот не открывается.
Выхожу, молча прикрыв глаза и едва сдерживая гневное цоканье, а когда открываю, замечаю перемену в мужчинах. В их глазах загорается блеск, будто кто-то внутри головы крутит выключатель, а кадыки нервно дергаются. Слежу за возбужденными взглядами и перевожу свой на полотенце...которое исчезает.
Сердце нервно екает, все внутренности сжимаются, и я пытаюсь рукой поймать прозрачную ткань, но она, будто, смеясь надо мной, растворяется прямо в пальцах. Как я могла не узнать в этих тряпицах одноразовые салфетки, испаряющиеся с тела вместе с водой?!
Несколько секунд неуютного молчания, кажется, заставляют мои щеки покрыться красными пятнами. А когда вижу, как эти двое одновременно срывают с себя майки, готова упасть в обморок. К такому скорому развитию событий я не была готова. Мы даже на свидание толком не сходили, а они уже в наступление пошли!
— Надень!
Аджай сам продевает мою голову в свою майку, и я растерянно сую руки в вырезы рукавов. Только выдыхаю, радуясь тому, что оказалась не права, как меня окутывает теплом и едва уловимым сладко-пряным ароматом мужского тела, и я инстинктивно сжимаю бедра. Надеюсь, этого никто не заметил.
— Нужно заказать тканевые полотенца, — комментирует Аджай, будто позади нас идет секретарь и записывает указания.
— Оберни волосы, замерзнешь, — подает свою майку Нур и смущенно отводит глаза от торчащих из-под ткани сосков.
Делаю на голове тюрбан, а сама старательно отворачиваюсь от мужчин, оказавшихся полураздетыми. Уж не знаю, что хуже: когда они пожирают меня глазами, или когда мои глаза разбегаются в разные стороны, чтобы одновременно видеть и одного и второго. Ну за что мне это наказание, боже?
— Где кухня? — прочищаю горло и как можно спокойнее произношу я, хотя внутри бурлит смесь негодования, возмущения и возбуждения.
— Прямо и налево, — на плечи ложатся пальцы Аджая, и он аккуратно разворачивает меня в нужном направлении.
Иду сама не своя. Тело простреливает легкими молниями, и я едва дышу, пытаясь уловить спиной тепло мужчины, следующего позади.
Оказавшись в просторном светлом помещении, не сразу понимаю, что мы на месте, но на это намекает аромат свежемолотых зерен сладких бобов. Осматриваюсь в поисках обеденного стола и не нахожу ничего даже отдаленно напоминающего это.
— Я накрыл на балконе, — Нур по-хозяйски берет меня за руку и ведет за собой, — правда, там тоже почти нет мебели.
Выходим на просторную площадку, огороженную витыми столбиками из камня, и я понимаю, что мы на самом верхнем этаже здания этажей в двести. Как ни странно, здесь нет ветра, зато кое-где под нами висят легкие облака.
— Предлагаю самое удобное место! — очаровательно улыбается Нур, присаживаясь на широкий подоконник, и легким рывком подтягивает меня к себе, так, что я падаю на его колени.
Не вижу его лица, но ощущения внутри приятные. Кажется, медведь доволен, что заграбастал меня в свои лапы. Или все-таки это мои эмоции, и это я так быстро почувствовала себя счастливой в его руках?
