— Можно задам вопрос очень личного характера? Просто больше спросить не у кого, а опыта в этом деле у меня нет.
— Конечно, спрашивай!
— У них там...все такое большое...— рдею я.
— Поверь мне, они сделают все, для того, чтобы ты не думала об этом. Манурцы очень трепетно относятся к своей женщине. Ты сама не заметишь, как войдешь во вкус!
В принципе, после того, что они делали со мной сегодня, я охотно верю этой опытной женщине.
— Иногда правильнее поддаться желаниям и страхи оказываются неоправданными.
— Спасибо, Мила!
Я сама тянусь, чтобы обнять эту женщину, и она отвечает мне взаимностью.
— Идем, Сирена. Дети под присмотром, а нам пора повеселиться!
Я быстро вливаюсь в танцы манурцев и ловлю удовольствие от бешеных ритмов барабанов. Настоящая дикарка просыпается во мне. Не знаю, причиной тому тропический остров с пышной растительностью, первобытные мелодии, огни, освещающие темноту, или уровень тестостерона, испускаемый мужчинами вокруг.
Когда мелодия меняется на плавную, Нур притягивает меня к себе, и мы танцуем что-то откровенно пошлое. Тремся друг о друга, трогаем руками и целуемся, забыв о том, что вокруг такие же парочки.
Краем глаза замечаю, что девушки меняют партнеров, и каждый из мужей успевает потанцевать со своей шера-йей.
— Где Аджай? — пытаюсь высмотреть его среди приглашенных, но Нур отвлекает.
— Где-то рядом, солнце, не волнуйся о нем, — и закрывает мой рот поцелуем, кружа в неистовом танце страсти.
Не сразу понимаю, что танцевальный марафон завершается, и нас приглашают на праздничное шоу. Удобно опираюсь спиной на широкую грудь медведя, и лениво наблюдаю за световым представлением в небе. Мои веки влажные от пота, и глаза щиплет, поэтому просто закрываю глаза и наслаждаюсь нашей близостью и жаром его ладоней на своем животе.
— Малышка, идем со мной, — от шепота на ушко бегут мурашки, и я, не задумываясь, вкладываю свою руку в руку Нура.
Мы быстро отдаляемся от толпы в ту часть острова, где нет следов цивилизации, и Нур подхватывает меня на руки, чтобы мои ноги не утопали в песке. В щели между скал замечаю голубоватое свечение и понимаю, что мы идем к воде. Зрелище потрясающее: ночь и неоновые блики, от которых кружится голова.
— Почему вода светится?
Нур опускает меня на песок.
— Это водоросли.
Он зачерпывает песок ладонью, растопыривает пальцы, и песчинки будто бы стекают с пальцев.
— В теплый сезон они прибиваются к берегу, затрудняя доступ к моллюскам. Вода становится тягучей, плотной, и мало кто может пробраться сквозь нее, чтобы добыть жемчужину.
Нур смотрит на мои сжатые бедра, ведет глазами выше, и я чувствую, как внизу живота зарождается огонь. Добыть жемчужину...Теперь его намеки становятся слишком понятны, и я облизываю губы, тяжело дыша.
Медведь одним движением избавляется от перевязи, и голубые пятнышки водорослей смешиваются с сиянием его кожи. Затем он избавляется от штанов, и заходит по щиколотки в воду.
— Я сейчас.
Секунда, и его уже нет, зато плечо ласкает поцелуй Аджая.
— Куда ты исчез?
— Неважно, душа моя. Теперь я рядом.
Он избавляется от своей одежды и предстает передо мной абсолютно нагим, от чего кровь в венах закипает. Да. Таким я его и представляла. Дьявольски прекрасный и соблазнительный.
— Снимем это?— бархатистый голос ласкает кожу на шее, и я чувствую, как застежка на платье разъезжается, и оно сползает. Пальцы нежно бегут по позвоночнику и, добравшись до трусиков, легко подцепляют их и тянут вниз.
