– Врать не могу и тебе не советую, – строго прервала его нытье Леночка. – Да и сам потом мучился бы весь день, что там да как. В гости вполне успеть можем, если ты соберешься быстренько.
– Опять ты одна в выходной день, милая.
Ему жалко было жену, без дураков, серьезно жалко. Редкий праздничный день, редкий выходной обходился без экстренных вызовов на работу. И ей приходилось сидеть и ждать его, волноваться и ждать. С ума сходить от тревоги, когда телефон его не отвечал, и снова ждать.
– Доля моя такая, Данечка, – Лена вырвалась и потянула его за руку с кровати. – Давай, давай, не тянись, там тебя ждут. Я несу телефон?
Звонил коллега по службе. Звонил уже из отдела. Зевал во все горло, матерился и не пытался скрыть своего раздражения.
– Твою мать, а, Данил! В кои-то веки собрался на балконе порядок навести, а! Вчера со своей так тихо, мирно все обговорили. Она даже пирог мне испекла мой любимый.
– Яблочный? – Данила резво собирался, прижимая щекой трубку к плечу.
– Яблочный! Такая счастливая порхала. Говорит, на балконе разберемся и к сыну в лагерь съездим. Он же у меня на отдыхе в оздоровительном санатории за городом. Уже восемь дней не видел! Жена ругается, говорит, из-за твоей чертовой работы все сироты, и я, говорит, и дети. А дочка, какая же она сирота, если у нее жених есть? Тут явный перебор у супруги. Ну что за сволочуга?!
– Кто?
– Что кто? – Коллега зевнул с хрустом.
– Сволочуга кто?
– Тот, кто телку завалил в районе!
– Ух ты!
– Вот тебе и ух ты!
Данила болезненно поморщился: убийство это надолго. Это опрос свидетелей, а их вся деревня, если это в районе случилось. Это писанины – страсть сколько. Это туда еще добраться нужно на чем-то, хорошо, если транспорт дадут. Это нужно еще всех дождаться – экспертов, прокурорских.
Да...
Не случится у них с Леночкой сегодня гостей. Точно не случится. И домой он приедет поздно. Голодным приедет, злым, как собака. Станет глотать ужин, который она приготовит и раз десять подогреет в микроволновке, пока ждать его станет. Зло глотать станет, жадно, глаз на нее не поднимая. И выговориться бы надо в такой ситуации, да зарок себе дал: дрянь всю эту в дом не тащить.
– Огнестрел, ножевое?
Данила нацепил с третьей попытки часы на запястье, сунул ноги в туфли, перехватил из рук жены пакет с бутербродами – умница, догадалась. На ходу поцеловал ее и выскочил за дверь.
И уже выходил когда из подъезда, подумал о себе нехорошо. Почему было не отвлечься от телефонного разговора и не проститься по-человечески с Леной? Все на ходу, все торопливо, урывками. Такое ли счастье он мечтал ей подарить? Каково вот ей рядом с ним, а? Никогда не задумывался, а тут вдруг пробрало до такой степени, что сердце заныло. Остановился посреди двора, поднял голову к своим окнам.
Леночки не было.
И снова неприятный толчок в сердце: а раньше всегда провожала, всегда рукой махала из окошка. Привыкла к его отлучкам? Научилась не делать из этого трагедию? Или...
Или ее это начало устраивать? А что? Многие мужики из отдела рассказывают, что жены с годами привыкают и уже как-то не печалятся тому, что муж отсутствует.
«Особенно если ей есть чем досуг занять! – ржал тут недавно один капитан, проживший с женой двадцать три года. – У кого дети, у кого внуки, а у кого и еще кто-нибудь может завестись».
«Заводятся только блохи, капитан, – оборвал его тогда коллега Данилы, так и не успевший навести порядок на балконе. – А если ты на любовника намекаешь, то тут что муж рядом, что нет его, если баба тварь, ей никто не помешает ею быть! Она его все равно заведет. А если она верная...»
