– Ладно! – перебил я своего нового приятеля. – Легион так легион! Сегодня отдыхаем, а завтра идем на вербовочный пункт.
Крашке несказанно обрадовался моему решению, и мы выпили ещё по одной за удачу, после чего распрощались до следующего дня.
На вербовочном пункте за главного был крепкий рослый парень в форме сержанта армии США. Он велел нам заполнить по короткой анкете, содержавшей не более восьми вопросов. Требовалось назвать имя и фамилию, а также сообщить данные о возрасте, национальности, гражданстве, образовании, адресе одного из родственников и номере текущего счёта. В качестве родственницы я указал двоюродную сестру в Западном Берлине. Эта «сестра» была пока единственной ниточкой, связывавшей меня со своими. Что же касается счёта, то и он был, так как накануне я предусмотрительно поместил небольшую сумму в один из банков Ла Паломы.
Заполнив анкеты, мы с Герхардом отправились к медикам, расположившимся под белым парусиновым тентом во дворе вербовочного пункта. Врачей было трое: терапевт, окулист и кожник-венеролог. Через десять минут я был признан годным к строевой службе. С Крашке медики провозились целых пятнадцать минут: их смутил возраст Герхарда. После того как на наших анкетах были сделаны отметки о состоянии здоровья, мы предстали перед сержантом. Последний сидел тут же, во дворе, за отдельным столом, на котором лежала стопка бумаг, придавленных автоматным рожком, чтоб документы не унёс ветер. Я подошёл первым.
– Стрелять умеешь? – спросил сержант, бегло просмотрев мой формуляр.
Я взял у него автомат и пулями написал на глухом заборе: «Vogt».
– Что это? – поинтересовался он.
– Это моя фамилия.
Сержант недовольно поморщился.
– Здесь такое не пойдет. Советую тебе называться по имени и на испанский манер: Арнольдо.
– Ну, Арнольдо, так Арнольдо, – согласился я.
– А как у тебя насчет ближнего боя? Покажи!
Тут сержант встал и приблизился ко мне. Я показал.
– Well[1], – буркнул он, поднимаясь с земли и отряхивая с мундира пыль. – Ты где воевал в последний раз?
– В Африке.
– В качестве кого?
– Командовал ротой.
– Покомандуешь пока взводом, а там видно будет. Последний вопрос: на кой дьявол тебе понадобилось оканчивать университет?
– Заблуждения молодости. Теперь от этого ничего не осталось.
– Ну-ну. Иди в кассу, получи подъёмные. Завтра к семи ноль-ноль явишься на службу. Следующий!
Само собой, сержант обращался ко мне и другим не на «ты», а на «вы», поскольку в английском языке нет местоимения «ты». Но это «вы» звучало у него как «ты», и я думаю, что если бы в английском языке существовало местоимение «ты», то американцы пользовались только им.
Остановившись в сторонке, я стал наблюдать, как сержант расправляется с Герхардом. Крашке плохо стрелял и от первой же примитивной подножки полетел на землю. Сержант пришёл в ярость.
– Ну, какой ты солдат?! – орал он. – Ты мешок с дерьмом, а не солдат! А ещё немец! Твоё счастье, что в Интернациональном легионе много вакансий! И все равно не знаю, куда тебя девать!
– Прошу зачислить его в мой взвод, – подал я голос.
– Что-о-о?! Святой закон всех армий – не определять земляков в одно подразделение. Они моментально снюхиваются и начинают вместе соображать, как бы поскорее дезертировать или отмочить ещё какую-нибудь пакость… Впрочем, так и быть, забирай этот тухлый окорок. Кроме тебя, его никто больше не возьмёт. Но гляди мне! Под твою ответственность!
