– Теперь простужусь, – ныл тем временем тот. – Между прочим, Петька, вода у тебя в ручье очень холодная.
– Ты уж меня извини, – развел руками тот. – Знай я заранее, что ты сюда свалишься, подогрел бы ручей кипятильником.
– Очень, гляжу, вы сегодня все остроумные, – совсем не развеселился Димка. – Пойду переодеваться.
– Зачем? – пожал плечами Петька. – Начнем строить шалаш, все равно испачкаемся.
– Я мокрый. Могу простудиться, – с трагическим видом принялся ощупывать горло Димка. – Там вроде уже немного пощипывает.
– В такую жару не простудишься, – отмахнулась Настя.
– Именно в такую жару случаются самые страшные переохлаждения, – назидательно произнес Димка. – А они, в свою очередь, приводят к ангине.
– И как ты только его терпишь, – с большим сочувствием посмотрела Настя на Машу.
– Мы привыкли, – вмешался Петька. – Как-никак знакомы с двухлетнего возраста.
– И Димка уже тогда был точно таким же занудой, – не преминула сообщить новой подруге Маша.
– На себя посмотри, – огрызнулся брат и пошел по направлению к воротам.
– Ты куда? – окликнул его Петька.
– Переодеваться, естественно, – бросил через плечо Димка.
– Да с тобой правда в такую жару ничего не случится, – вновь попыталась его урезонить Настя.
– Пусть лучше идет, – покачала головой Маша. – Иначе еще, чего доброго, от чистого воображения заболеет. И тогда такое начнется…
Маша выразительно закатила глаза.
– Если начнется, плакало наше тайное общество, – разделил опасения девочки Петька.
Димка все делал с размахом. В том числе и простужался. Температура у него всегда поднималась такая, что он бредил. Затем у него обязательно начиналось какое-нибудь осложнение. Поэтому Димка проводил в постели никак не меньше месяца. А если простуда приходилась на летние каникулы, то время выздоровления могло оттянуться до первого сентября. Так, например, и произошло позапрошлым летом.
– Иди, иди! – поторопил друга Петька. – И поскорей возвращайся.
– Вас не поймешь, – откликнулся Димка. – То отговаривают, то, наоборот, торопят. Никакой логики.
И, продолжая что-то бормотать себе под нос, он покинул участок Мироновых.
К тому времени, как Димка возвратился, Петька, Маша и Настя вовсю выбирали место для будущего шалаша.
– Между прочим, могли бы меня подождать, – обиделся вновь прибывший.
– А мы все равно еще ничего не решили, – отвечал Петька.
– Куда уж вам без меня, – скептически покачал головой Дима.
– Ты лучше смотри как следует под ноги, – предостерегла его Маша. – Иначе снова сейчас в ручейке искупаешься.
– Я никогда два раза одних и тех же ошибок не повторяю, – убежденно изрек брат. – А шалаш нужно строить возле воды, – посоветовал он. – Так всегда поступали самые мудрые градостроители. Потому что там, где вода, там и жизнь.
– И комары, – усмехнулась Маша.
– Комары – это плохо, – немедленно изменил точку зрения брат.
С комарами у него складывались напряженные отношения. Если в радиусе десяти километров оказывался хоть один представитель этих хищных насекомых, то обязательно находил Димку. Маша по этому поводу утверждала, что, видимо, ее брат обладает каким-то особым запахом, на который комары и слетаются словно мухи на мед. Права она была или нет, но комариный писк доводил мальчика до полубезумного состояния. А потому Димка убежденно произнес:
– Нет, братцы, строить шалаш у самой воды было бы просто глупо.
– А говорил, лучшие градостроители именно у воды и строят, – напомнила Настя.
