– Шутка шуткой, а идея-то отличная, возможно, я к вам тоже присоединюсь, – Клавдия Константиновна обернулась к Борису.
– Я нисколечко не шучу, – в глазах Лизы заплясали озорные огоньки.
– С удовольствием. Спасибо за чай, пора мне.
– Борис, поздно уже. Вдруг эти негодяи где-то рядом. У нас пятикомнатная квартира. Познакомитесь с Павлом Семёновичем, он скоро будет.
– Спасибо за гостеприимство, но мне нужно идти.
– Вас ждет семья? – Лиза напряженно смотрела на Бориса.
– Я не женат, и на данный момент у меня даже девушки нет, но есть принцип: ночевать обязательно дома, – сообщая эти подробности, Борис снова ощутил, как краска заливает его лицо.
– Номер телефона оставь, – Клавдия Константиновна потянулась за мобильником.
– Мамочка, я уже записала, когда Боря диктовал его следователю.
Лиза позвонила на четвертый день. Сердце Бориса ухнуло в какие-то неведомые глубины. Он не знал, что сказать, кроме как «Добрый день!». Лиза радостно сообщила, что бандитов задержали, мама их уже опознала.
– Что же ты, Боренька, слово не держишь?
– Как не держу? – Ошарашенно спросил Борис.
– Обещал экскурсию по старой Москве – и ушел в подполье.
– Я готов, но у меня даже телефона твоего не было.
– Вот и отлично. Сегодня суббота, ты чем занят?
– Бездельничаю! – соврал он.
– Через час к «Кропоткинской» успеешь?
– Успею.
– Тогда до встречи. Буду ждать у выхода из метро на бульвар.
– Понял.
Борис некоторое время с недоумением смотрел на телефон, пока не заметил, что пальцы слегка подрагивают. Через несколько минут все его тело трясло, словно в лихорадке.
«Как она сказала – Боренька. Оказывается, у меня красивое имя».
Они долго бродили по переулкам между Пречистенкой и Сивцевым Вражком. Здесь сохранилось много старинных особняков. Борис снова блистал красноречием. Наконец Лиза пожаловалась на усталость и… пригласила на чай. Бориса снова затрясло.
Войдя в квартиру, она неожиданно прижалась к нему, прошептав: «Поцелуй меня».
Они долго целовались, но когда, осмелев, Борис сделал попытку пойти дальше, то получил категоричное нет.
– Прости, я без ума от тебя, но полностью буду принадлежать только своему мужу.
– То есть ты, студентка четвертого курса первого меда – и девственница?
– Да, это плохо?
– Нет, нет! Это замечательно, но так неожиданно. Я влюбился в тебя с первого мгновения. Даже еще не видя тебя, только услышав твой изумительный голос. Понимаю, это может показаться легкомысленным, но я буду добиваться твоей руки.
– Это ничего не меняет. Полностью я стану твоей только в первую брачную ночь.
– Поверь, как-нибудь это переживу. А почему такой принцип?
– От моей бабушки. Она старообрядка. Я с удовольствием проводила лето в деревне, особенно в детстве. Бабушка меня многому научила и помогла относиться к жизни несколько иначе, чем сверстники моего круга. Я верю в Бога, считаю себя православной. Иногда с мамой ходим в храм, здесь недалеко, во Втором Обыденском переулке. Там чудотворная икона Божьей Матери «Нечаянная радость». У тебя как с верой?
– Никак. В церковь захожу скорее из любопытства. А это важно? По Конституции даже государство наше не может иметь идеологии.
– Ты же помнишь знаменитое выражение «кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую»? Здесь то же самое – либо у страны есть своя идеология, либо ей навязывают чуждую. Третьего не дано. И есть у нас идеология! У нашего народа прошло опьянение идеалами общества потребления. Мы вновь готовы строить справедливый социально ориентированный мир. Все нужные слова уже сказаны, осталось правильно их выстроить.
