Тайна Роксколла - страница 14

– Да заткнись ты.

Она позволила ярости, вскипевшей внутри в мгновенье ока, вырваться из лабиринта нейорнных связей. Лиси наслаждалась этим – ее гормональный фон, как у любого подростка, все еще не пришел в норму, и порой Лиси перегибала палку. Но она любила свои эмоции – не только положительные, но даже страх и обиду, боль, гнев.

Есть два варианта: первый – принимать таблетки, и тогда ее руки будут ходить ходуном, а потом и плечи, и все тело, и главное – самая интересная, эмоциональная часть ее жизни будет похоронена; второй – не принимать таблетки, жить полутенью своих несвершившихся достижений, перестать мыслить и путаться в самых простых задачах. Но зато чувствовать. Да, в большинстве своем разочарование и смятение.

Прими таблетку.

Лиси уже не хотелось ничего, только лечь и глядеть в потолок. Наплевать, что снаружи бушует жизнь и светит солнце – это все равно не для нее. Нет смысла бороться, ни за друзей, ни за любовь, ни даже за хорошие оценки. Потому что с ее особенностями никакого будущего не будет.

Просто прими таблетку.

Как только Лиси закончит школу, ее связь с Каспером и Багирой прервется. Она не поступит в университет даже с лучшими оценками – ее отсеят на первом же этапе когнитивного тестирования, точно такого же, какое задал новый профессор.

Прими таблетку, и эти мысли уйдут.

Ее не ждет ни интересная работа, ни новые знакомства. Она никогда не увидит Киберики или Розанды, где по слухам раз в пару-тройку лет выдается погода, что можно купаться в море.

Зеленые капсулы будто светились в темноте.

Мыслить или чувстовать?

– Лиситея, это очень старая таблетка, – Лиси и не заметила, как Беня уселся у ее ног. Она поглядела вниз, ассист напоминал одновременно и живого пса и игрушку. Отец рассказывал, что живых пуделей, которых было полным-полно в городах до Эвакуации, невозможно было отличить от игрушечных, если они сидели неподвижно.

– Не стоит это пить. Боюсь, эффект может быть непредсказуемым.

Лиси не готова была к непредсказуемым эффектам, но не хотела больше молчать и хлопать глазами, когда ей грубят в поездах. Или когда лучшие подруги уводят… лучших друзей. Лиси страстно желала жить и мыслить без заглушек и вязкой пелены в голове.

Она проглотила таблетку. Снова поглядела на Беню и задумалась. Пытался ли он заставить ее отказаться от просроченного лекарства или напротив, просчитав риски, подзуживал принять его?

***

Уже через несколько часов стало ясно, что Беня пытался уберечь ее.

Лиси начала подозревать неладное еще в поезде, когда ей пришлось дважды за время пути сбегать в туалет. «Съела чего не того?» – удивился Кас.

Теперь, не успели уроки начаться, Лиси сидела в туалете уже в четвертый раз с момента пробуждения и исторгала из себя невероятный поток мочи.

Мне кажется, мне кажется, – уговаривала себя Лиси. Частенько бывало, что время растягивалось в ее голове, и она привыкла не доверять своему восприятию. – Не может быть в тебе столько жидкости.

Но тут ручку кабинки подергали.

– Скоро там?

Лиси не ответила. Сердце у нее стучало как бешеное, и в такт ему в голове билась мысль: Полиурия. Полиурия. Полиурия. Когда Лиси выскочила из кабинки, она саданула дверью свою одноклассницу.

– Эй! – возмутилась было та, но потом вдруг спросила: – Лиси? Ты чего такая бледная? Ты в порядке?

Лиси даже не могла вспомнить, как зовут эту девочку – ее круг общения замыкался на Касе и Багире, (как ни странно, чем меньше круг общения, тем безопаснее копить соцбаллы), – и оттого вдвойне неловко было просить ее о помощи.