Она вообще была женщиной бодрой, энергичной и решительной, в квартире у нее царил идеальный порядок: ни пылинки, ни соринки, тарелки, чашки, кастрюльки выстроились в шкафах как по ранжиру, и уж если Анна Михайловна заявляла, что она чего-то не знает, ей можно было верить.
– Анна Михайловна, а вы не видели у Семена Степановича старинной шкатулки, то ли серебряной, то ли позолоченной, вроде бы ему по наследству досталась?
– Шкатулки? – задумалась Анна Михайловна. – Да нет. Не видала. А большая шкатулка?
– Вроде бы не очень, вот такая примерно, – изобразил руками Илья. – Но сразу видно – старинная.
– Нет. Такой не видала.
– Ну что ж. Спасибо вам за ужин, спасли от голодной смерти, – поднимаясь из-за стола, поблагодарил Илья. – А вот если вдруг вам позвонит наш сотрудник Петров или наведается, вы тут же прямо немедленно позвоните мне вот по этому номеру.
– Значит, не из ваших был? – сердито поджала губы Анна Михайловна. – Провел меня, паразит! А я и документ спросить не сообразила, на слово поверила, старая калоша! – И, посопев немного, решительно спросила: – Есть у вас художник, чтобы со слов портреты рисовать, как в старых фильмах про милицию?
– Есть.
– Поедемте. Пока помню, фоторобот его составим. Так это называется?
– Так.
– Поехали. Вот только платье быстренько переодену и кофту возьму, а вы пока предупредите там своих, чтобы подготовились, – деловито распоряжалась Анна Михайловна.
– Анна Михайловна, а вы кем раньше работали? – крикнул ей вслед Илья.
– Начальником цеха на заводе турбинных лопаток, – зычным голосом ответила Анна Михайловна.
– Вот это женщина! – с уважением отметил Илья и стал звонить капитану. Но прежде чем везти Анну Михайловну в управление, он сбегал взглянуть на квартиру Колокольникова. Печати были сорваны, квартиру определенно вскрывали.
Пришлось вызывать участкового, договариваться с капитаном Сафоновым, чтобы тот прислал человека присмотреть за квартирой, потом везти в управление Анну Михайловну, передавать ее с рук на руки сотрудникам экспертного отдела. В итоге они с капитаном лишь в девять вечера попали в квартиру убиенного Семена Степановича, оба хмурые и полные дурных предчувствий. У обоих имелись жены, которые не одобряли поздние возвращения домой.
– Значит, выходит так, – присаживаясь возле стола, устало проговорил капитан, когда обыск квартиры Колокольникова был закончен и шкатулка не нашлась. – Если мотивом убийства Колокольникова была шкатулка, значит, тот, кто его убил, знал о ней и действовал охотник за шкатулкой, назовем его так, или по наводке, точнее, по заказу, или самостоятельно. Второе мне кажется вероятнее, потому что больше ничего в квартире не тронули – ни деньги, ни вещи. Наемный вор наверняка прихватил бы с собой наличность. – Илья согласно кивал. – Но если предположить, что так оно и было, следовательно, шкатулка представляла собой большую ценность. За пустячок убивать не стали бы. Вопрос – денежную или историческую?
– Да, конечно, денежную! – не удержался Илья. – Кого сейчас семейные реликвии интересуют, если они цены при продаже не имеют?
Капитан на это заявление отвечать не стал, только крякнул и головой покачал. Молодо – зелено. И продолжил свои рассуждения:
– Но если шкатулка была похищена, то кто и зачем приходил к Анне Михайловне Ступиной и расспрашивал про шкатулку и про родных покойного Колокольникова?
– Конкуренты? – предположил Илья.
