– Лечись, – сказал я, обнимая его. – Чтобы, когда я вернусь, был в полном порядке.
– Не беспокойся, крысиный укус мне не страшен, – заверил меня Фавр.
Он сел в лодку, и лодочник взялся за весла. Шарлемань и Гнус решили остаться на плоту, помогая переправить его на тот берег. Крепкая веревка связывала его с лодкой.
– Эй, друзья! – окликнул я их.
– Что?
– Спасибо за помощь. Не знаю, что бы я делал, окажись один.
– Перестал бы придуриваться. И благодарить нас не за что. Лучше будь осторожней.
В долине тебе некому будет прикрыть спину.
Слова Шарлеманя пробудили во мне доброе чувство по отношению к товарищам, и мне даже стало немного грустно, как бывает при расставании с добрыми друзьями.
Лодочник, шустро работая веслами, выгребал против течения. И лодка с плотом медленно удалялись от меня, направляясь к другому берегу.
Я выбрался из леса через час после полудня. Путь по лесу занял два часа. Да еще мне потребовалось время, чтобы хорошенько рассмотреть местность и устроить неподалеку тайник. Найдя приметную, но укромную полянку, я вырыл кинжалом небольшую аккуратную яму как раз между двумя небольшими елями, и уложил в нее, завернув в плащ, панцирь, арбалет, связку стрел и большую часть монет, оставив себе одну мелочь. Сюда же сверху лег меч, изготовленный знаменитым льежским оружейником, о чем говорило клеймо. Он стоил гораздо больше годового жалованья обычного наемника. Потому вполне резонно мог возникнуть вопрос. Зачем человек, обладающей такой превосходной вещью, нанимается к захудалому вассалу, а не ищет службы повыгоднее?
В моем случае лучше было обойтись без подобных вопросов. Закопав свой клад, я привел полянку в обычный вид, уничтожив все следы своего пребывания, и зашагал дальше. Теперь на мне кроме кольчуги, был надет потертый кожаный дублет, перепоясанный широким ремнем, на котором висели длинный кинжал в простых ножнах и замшевый кошелек. Скромная одежда и тощий заплечный мешок придавали мне вид обычного путника, вынужденного путешествовать на своих двоих.
Заросшая травой лесная дорога, пропетляв между холмами, вывела из бора в долину, в центре которой возвышался одинокий замок, построенный на высоком холме. Он-то и был целью моего путешествия. Позади него, чуть в стороне, текла небольшая речушка, впадающая за лесом в Лану – большую и судоходную реку. Утолив жажду водой из ручья, я умылся, пригладил растрепавшиеся в пути волосы и неспешным шагом двинулся к деревне, расположенной перед холмом. Единственная грязная от дождей улица. Дома, больше похожие на хижины под соломенными крышами, боязливые и настороженные взгляды крестьян, наблюдающих исподтишка за чужаком, запах навоза, настойчиво смущающий обоняние. Сколько подобных селений перевидал я во время войны? Да, пожалуй, столько же, сколько и замков. Приходилось мне участвовать и в осадах, и в штурмах. Тот, что находился сейчас передо мной, мог по праву считаться одним из самых неприступных. Несмотря на отсутствие рва, замок был прекрасно защищен обрывистыми склонами холма, а дорога к воротам шла настолько круто вверх, что ни рысью, ни галопом по ней было не проскакать. Небольшой по размерам, с толстыми и высокими стенами, мощным барбаканом и высящимся над всеми укреплениями донжоном, замок смотрелся грозно, хотя ворота его были гостеприимно открыты, а решетка поднята. Над донжоном развивался стяг владельца с изображением белого сокола на красном фоне.
