Железнодорожник хмыкнул.
– Самый лучший паб? – повторил он с непередаваемым удивлением во взгляде. – Ну вы и сказали… – Тут он не выдержал и расхохотался.
– Похоже, я сказал что-то смешное, – заметил Роджер, обращаясь к Энтони. – Ты только посмотри, как развеселился этот джентльмен, когда я задал ему простейший вопрос о лучшем пабе в этой местности… Но, быть может, он смеется надо мной?
Энтони внимательно посмотрел на железнодорожника, после чего перевел взгляд на кузена.
– Нет, он точно смеется не над тобой. Возможно, ему просто вспомнилось выступление в парламенте Гладстона в одна тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году?
– Да здесь только один паб и есть. И в этом все дело! – выкрикнул работник железнодорожного транспорта. – Поэтому, когда вы потребовали назвать лучший паб в Ладмуте, я…
– И где же находится этот одинокий паб? – спросил Роджер, подключив максимум терпения.
– В Ладмуте и находится. В деревушке то есть. Где же еще?
– А где находится вышеупомянутая деревушка Ладмут с этим самым одним-единственным пабом?
Разговаривая с железнодорожником, Роджер призвал на помощь всю свою сдержанность, которой, в общем, не отличался.
Но на этот раз короткий ответ, подкрепленный указующим жестом, оказался исчерпывающим, и два путешественника, выйдя со станции, побрели по проселочной дороге в указанном направлении под жаркими солнечными лучами, оставив у себя за спиной носильщика, станционного смотрителя и билетного контролера в одном лице, который продолжал еще некоторое время хмыкать и покачивать головой, вспоминая самые забавные моменты своей недавней беседы с пассажирами.
Солнце пекло довольно сильно, и путешественники испытали немалое облегчение, когда оказались под мрачноватыми сводами маленькой старомодной гостиницы, располагавшейся среди домиков и прочих строений, образовывавших своеобразный организующий центр деревушки Ладмут.
Громкий стук костяшек пальцев по конторке способствовал появлению хозяина заведения, который своими размерами мало уступал иному призовому быку и отличался повышенным потоотделением.
– Боюсь, джентльмены, что в данный момент я не в состоянии угостить вас качественными прохладительными напитками, – произнес хозяин, доброжелательно улыбаясь. – Разве что бутылка лимонада где завалялась… Или, возможно, имбирного эля? Но кроме этого – ничего.
– Неужели? – осведомился Роджер. – Но пиво-то у вас, полагаю, имеется? А если так, принесите нам светлого две самые большие кружки, какие у вас только найдутся. Надеюсь, оно у вас холодное и мокрое? И еще: имейте в виду, что мы не какие-нибудь туристы и зашли к вам не просто освежиться, а намереваемся у вас пожить.
– Как вы сказали – «пожить»? Не следует ли из этого, что вы собираетесь снять у меня комнаты?
– Именно. Снять комнаты. Но все это потом, чуть позже. После того, как вы принесете нам пиво. Надеюсь, вы не забыли, что я просил самые большие кружки?
– Действительно, снять комнаты – это совсем другое дело, – согласился хозяин. – Надеюсь, пара кружек емкостью в кварту вас устроит?
– Еще как устроит! Кстати, у вас есть шанс лично убедиться в этом.
Пока гости перекидывались словами с хозяином, последний не спеша наполнил пивом две здоровенные кружки, к которым путешественники с благодарностью и приникли. Прикончив примерно половину своей кружки буквально в два глотка, Роджер поставил ее на прилавок, вытер пену с губ и небрежным тоном осведомился:
