– Она часто пишет?
– В неделю – письмо.
– Моя реже.
– Ты говорил, она живет в другой области?
– Слушай, давай на гражданке встретимся все вчетвером, – предложил Андрюха. Интересно будет, вот загуляем-то!
– Да, можно, конечно, – без энтузиазма ответил я, размышляя о своем.
– Тогда договоримся, ты адресок свой оставь, а я свой.
– Сначала порадуем родителей своим возвращением, о них забывать нельзя.
– Ну, это конечно, с этим я согласен, только долго с ними все равно не усидишь, жизнь не ждет, торопит вперед.
Подошел Вовик, внимательно осмотрел наши альбомы и поведал нам о своей беде:
– Мой альбом лейтенант забрал.
– Когда это он успел? – воскликнули мы с Андрюхой.
– Заметил, что делаю. А я так увлекся, что не почувствовал, как он подошел сзади и вырвал. Говорит – не положено! Фотографирование запрещено на данном объекте. Это было неделю назад.
– Ну и что теперь будешь делать?
– Обещал к «дембелю» отдать, куда он денется. Вот только я там многого не успел доделать.
– На гражданке доделаешь, – подкололи мы.
– Ах вы, черти косопузые! – разозлился Вован. – Вот сейчас стукану лейтенанту, чем вы здесь занимаетесь!
– А со стукачами знаешь что бывает, – продолжили мы юморной разговор с Андрюхой.
– Да мне по барабану!
– Да это мы уже поняли, что-нибудь новенькое придумай.
– А новенькое я вам вот что скажу. Слух идет, что наш командир части хочет для «дедов» дембельский аккорд сделать.
– То есть?
– Строить бомбоубежище пошлет в гражданскую зону всех залетчиков.
– Это для тех, кто серьезно виноват!
– Ты тоже в списках, – обратился Вован ко мне.
– С какой стати, я ведь на «губе» не был.
– Не был, но залетал, прапор вас с Юрком выручал недавно! Прапор же и списки подавал, понял!
– Да это ты заливаешь, ты их видел?
– Старшина мне сегодня сказал, – ухмыльнулся Вован.
– Ладно, спрошу у него.
– Кстати говоря, командир-то наш новый не жалует «дедов». Даже слух прошел, что «подлечивал» он кого-то из старшего призыва. Он раньше, говорят, борьбой занимался. Здоровый бык такой, не ровня предшественнику.
– А что он такой злой-то?
– Да вроде с дедовщиной борется! Как только ее здесь можно побороть – не понимаю! Тогда никого ничего делать не заставишь тут! Вон в соседней части пришел вагон соли на очистные. Все пошли разгружать, а мы мимо как раз проходили, глядим: одни «духи» и «черпаки» работают, а старики сидят курят да подгоняют их, чтоб лопаты без разрешения не клали. Останавливаться нельзя, а то будешь бит. Вот так вот, мужики!
– Да и у нас не лучше… тот молодой, что у нас в санчасти, поправился или нет? Говорят, почки у него.
– Это тот, который отказался стирать робу и его пьяный «дед» навернул тогда между делом? Теперь в штрафбате находится этот «дед».
– Там тоже, говорят, мрачно.
– Да, это точно, там порядки как в тюрьме. Нам уже ничего не грозит, мы через месяц будем дома.
– А за месяц ничего не может произойти?
– Вряд ли, ведь молодыми сейчас занимаются «фазаны» и «черпаки». Им и флаг в руки. Мы в стороне, как не крути.
Между тем пробежало четыре дня. И вот наступил обещанный вечер, когда должен был появиться Юрок. Я его очень ждал и вот к девяти вечера дождался. Он зашел с сигаретой во рту, выглядел немного уставшим.
– Ну что, скучно тут без меня вам? – заговорил он первым.
– Да уж не весело, – поддержал я его.
– Чего же так!
– А ты подумай, может, догадаешься. Давай закурим, что ли!
– Я уже курю. Пойдем в сушилку сядем, чего-то погреться хочется, там сыро на улице. Прапора нет?
