– Слушай, сейчас тебе придется обращаться к врачу-травматологу! Ну, будь человеком! Это же недолго, пойдем ко мне, и все увидишь! Поможешь мне этот мешок куда-нибудь убрать.
– Может, лучше в милицию обратиться?
– Ты что? Они опечатают дом. Надолго. И где мне тогда жить? А если на меня это преступление повесят? Мне что-то говорит, что это не самоубийство. Очень трудно самому залезть в целлофановый мешок и сверху повязать его шнурком от ботинка! Пожалуйста, Володенька, помоги. Я больше никому не могу довериться. А сама я этот пакет не выволоку.
Володька тяжело вздохнул.
– Ладно. Что с тобой сделаешь. Кстати, Что тебе твоя Татьяна Дмитриевна о смерти твоей тети Клепы рассказала?
– Она не пришла, – нахмурилась я. Этот факт меня почему-то очень беспокоил, и я твердо решила позвонить ей на работу, как только у меня появится свободное время.
Входная дверь распахнулась, и в комнате возникла Верочка. Ее глаза сияли. Наверное, она не спала всю ночь, пыталась угадать, зачем Артемьев приходил ко мне в гости. И сейчас намеревалась поделиться своими умозаключениями. Торопливо поздоровавшись, наша сотрудница вклинилась в нашу тесную компанию и сразу же зашептала.
– Слушайте! По-моему Артемьев на нашу Маринку глаз положил!
– Серьезно? – очки на носу у моего друга подпрыгнули от удивления – Ты уверена?
– Точно, – зачем иначе ему вваливаться к ней с тортом и шампанским?
– У тебя вчера был Артемьев, а ты мне всякую ерунду рассказываешь? – возмутился Володька. Возникновение у меня поклонника было для него животрепещущей новостью. Полгода назад мой друг женился и мой холостой статус воспринимал как личное оскорбление. Его жена Зоя полностью вжилась в роль доброй феи и каждую нашу встречу «совершенно случайно» представляла мне все нового кандидата в принцы. Подозреваю, что ее рвение не было полностью альтруистическим – еще со времен наше совместной учебы в университете она отчаянно ревновала меня к Володе.
– Не радуйся раньше времени! У Веры просто богатое воображение.
– Воображение? – возмутилась Вера и начала подробно анализировать поведение Артемьева во время памятного чаепития. Умозаключения Верочки были так же логичны, как и неверны. Я точно знала, какая страсть привела Артемьева в мой дом. Отнюдь не мою божественную красоту он восхищенно созерцал весь вечер, а старинный рисунок замечательного корабля, который он называл «Америкой». Поэтому на все аргументы Верочки я отвечала просто снисходительной улыбкой.
– Слушай, неужели он совсем тебя не привлекает?
Как мог меня привлекать простой и незатейливый мачо, если за дверью в кабинете начальника сидел наш шеф, недостижимый и загадочный, как египетский сфинкс. Я вздохнула.
– О чем вздыхаем? – заискрился улыбкой в мою сторону человек, о котором мы только что говорили. – Почему бледная, плохо спала?
– Все в порядке, просто немного болит голова.
«Интересно, как бы выглядел он, если бы ему пришлось спать под одной крышей с трупом» – подумала я.
– Это хорошо. Потому что у меня не очень хорошее известие. Я звонил в музей, – вдруг посерьезнев, сообщил мне Артемьев. – Татьяна Дмитриевна в больнице.
– Что с ней?
– Вчера вечером на нее напали.
Я вздрогнула и представила себе нездоровые глаза мальчишки, который пытался напугать меня в подворотне.
– Кто?
Артемьев пожал плечами.
– Ее ранили?
– Не знаю. Мне дали адрес больницы, в которой она находится. Если хочешь, можешь после работы составить мне компанию. Я собираюсь туда наведаться.
