– Ыйван, Корея, – небрежно ответил папа.
– Якутск.
– Кадис.
До прихода дорогого гостя Суржиковского оставались считаные часы, а яблоки все еще были не почищены. И папа решился на крайние меры – он поставил сыну мат.
– Санкт-Петербург! – гордо сказал Степа.
– Гусь Хрустальный, – папа забил гол в ворота. Вынудить соперника придумывать город на «Й» – это высший пилотаж. В русском языке всего-то семьдесят четыре слова, начинающихся на букву «Й». Степа молчал целую минуту, никак не желая признавать поражение.
– Сдаешься? – с жестокой усмешкой спросил папа.
Степа кивнул. И тогда отец забил еще одно пенальти!
– Йиндржихув-Градец, – небрежно бросил папа, как бы между делом заваривая себе чаек. – Это городок в Чехии, я как-то бывал там в командировке.
Степа молча принялся чистить яблоки, повторяя про себя сложное название города Йиндржихув-Градец.
Все это время папа (чтобы хоть немного приободрить проигравшего) восторженно пересказывал Степану сюжет гениального романа.
– Да ну! – искренне восхищался Степа. – А дальше?
– А дальше!.. – и папа рассказывал дальше.
И каждый новый сюжетный поворот заставлял Степана застывать на месте, запустив руки в липкое и такое съедобное тесто.
– Ну а потом?
– А потом!
– И чем все это закончилось?
– Никогда не догадаешься!
Папа закончил свой увлекательный пересказ, и на несколько секунд на кухне повисла звенящая тишина. И папа, и Степа обдумывали судьбы героев. Вздохнул папа. Потом вздохнул Степа.
– Ты обязательно должен это прочитать, – назидательно сказал папа. – И как только Суржиковский умудрился? А в школе никакого интереса к литературе не проявлял. Папа, протыкая еще сырой пирог вилкой, пустился в ностальгические воспоминания.
– Всегда у меня, проныра, сочинения списывал. А я по этому делу первый был…
Степа при упоминании о списанном сочинении густо покраснел. Вернее, ему показалось, что он покраснел – ведь так обычно во всех книгах описывают стыд. В действительности Степа просто немного разрумянился из-за того, что на полную мощность работала духовка и на кухне стало очень жарко.
– Ты чего это такой красный, Степа? Жарко из-за духовки? – папа открыл настежь окно, и по кухне заметался морозный воздух. – Я в твоем возрасте был тихий, мечтательный, все что-то фантазировал… Да твои бабушка с дедушкой наняли пятерых репетиторов и сделали из меня экономиста. И я им за это благодарен…
Папа перешел на занудный нравоучительный тон, и Степа слушал его вполуха. Степа наблюдал из окна, как во дворе суетливо припарковалась шикарная машина вишневого цвета.
…Звонок в дверь. И в квартиру входит он – гениальный Суржиковский с букетом цветов «для очаровательной жены друга». Степану этот тип сразу не понравился – самодовольная физиономия, пухлые мягкие руки и суетливый взгляд. Глаза у него были такие же злые и квадратные, как и фары у его автомобиля. Когда все четверо – папа, мама, Степа и Суржиковский – сели за стол, папа произнес пафосную речь о гениальности книги, о литературных достоинствах текста и так далее. Суржиковский слушал рассеянно, а потом в ответ на искренние литературные излияния друга вдруг сказал:
– Да брось ты, старик. И у гениев бывают проблемы… Ты помнишь мой суперкар «Бугатти»? Я еще за него почти два миллиона отдал. Топлива жрет, я тебе скажу, будь здоров! Так вот, какой-то сопляк плелся сзади меня на своем убогом мопеде, ну я его, конечно, не заметил. И что бы ты думал? Пацан мой «Бугатти» покалечил, не сильно, конечно, но выплачивать мне будет лет двадцать, наверное. Сумма, я тебе скажу, будь здоров. Так ему и надо, пусть свои сломанные ноги подлечит – и вперед, зарабатывать! Студентик, – Суржиковский хихикнул и неожиданно обратился к Степану с дежурным вопросом: – А ты кем хочешь стать, когда вырастешь?
