Тайна Табачной заимки - страница 14

Пять лет назад

На третий день Лариса объявила подруге, внимательно отслеживая реакцию на своё сообщение.

– Мне звонил Владимир, спрашивал о тебе.

– Что сказала? – вяло поинтересовалась Александрина.

– Правду.

– Не-е-ет, – испуганно протянула Александрина. – Зачем?

– Санчик, а что я должна была ответить? Твой сотовый отключен. Пустовалов в теме, что отпуск у тебя только через две недели.

– Прости, Лор! Он же наверняка примчится, а я не готова с ним встретиться.

– Не выдумывай ерунды, – наморщила лоб Лариса. – Какая тебе нужна подготовка? Здесь, на минуточку, больница, а не танцевальный клуб.

– Вот именно, больница. И вид у меня соответствующий.

– Санчик, ты меня удивляешь! Твой Пустовалов – член королевской семьи, для приёма которого требуется соблюдение этикета во внешности?

– Не в этом дело, – тоскливо произнесла Александрина. – Просто Володя всегда безупречен во всём, что касается внешнего вида. И предпочитает, чтобы женщина рядом с ним выглядела соответствующе.

– На тебя наркоз, что ли, так повлиял? – покрутила пальцем у виска Лариса. – Ты ребёнка потеряла! Между прочим, его ребёнка.

– Лор, – совсем сникла Александрина, – мне кажется, он так до конца и не поверил, что это от него.

– Почему? – удивилась подруга. – Получается, он думает, что ты спишь со всеми подряд.

– Нет, конечно. Знаешь, создалось впечатление, что за его своеобразной реакцией кроется нечто такое, о чём Володя не решился сказать.

– Например?

– Либо он убеждён, что у него не может быть детей. Или же у них в семье какое-то наследственное заболевание.

– Странные предположения, – Лариса озадачилась возбуждённым состоянием подруги, несмотря на то, что та пыталась тщательно это скрыть. – В таком случае, почему бы не сказать напрямую?

– Согласись, это непросто. И, опять же, это всего лишь мои домыслы. Спросить напрямик я не осмелилась.

– И совершенно напрасно. Речь-то шла о здоровье ребёнка. Так что, зря ты поделикатничала. Но у тебя будет возможность исправить оплошность. Владимир приедет вечером…

– Сегодня? – всполошилась Александрина.

– Санчик, – деловито проговорила подруга, – косметичка у тебя при себе, одежда свежая, в палате чисто. Что ещё требуется? Успокоительное принести?

– Лор, спасибо, – тихо рассмеялась Александрина в ответ на безобидную подколку Ларисы. – Я в порядке.

Владимир заявился в шестом часу вечера, наделав бесшумный переполох в отделении. Оказавшийся в коридоре медицинский персонал и кое-кто из пациентов с восторгом, на грани зависти, наблюдали за мужчиной с огромным букетом разноцветных флоксов, не меньше метра в диаметре.

Об этот самый букет Лариса споткнулась, обнаружив на полу возле двери, когда зашла к подруге после непродолжительного пребывания Пустовалова.

– Ну, зачем так, – присела она на постель, вплотную к рыдающей в подушку Александрине. – Цветы точно не виноваты, – тихо добавила Лариса. – Санчик, прекрати истерику и объясни, что произошло, – с ласковой настойчивостью попросила подруга.

– Разумеется, цветы не виноваты, – повернула к ней залитое слезами лицо Александрина. – Они всего лишь выглядят как букет на могилу нашего ребёнка, – с озлоблением проговорила она, усаживаясь в кровати.

– Перестань, – обняла её Лариса, оглаживая по волосам. – Было бы из-за чего расстраиваться. Скажи, пожалуйста, а что он должен был принести, если не цветы?

– Лор, – всхлипнула в руках подруги Александрина, – мне показалось, что он рад случившемуся. Правда. Не перебивай, дай сказать. Цветы дарят, когда забирают из роддома. А тут… Совсем не к месту. Принёс бы, я не знаю, пирожное какое-нибудь. Но только не цветы. Вот смотри, Виталий, совсем посторонний человек, которому я, грубо говоря, по барабану, натащил кучу еды. Ходит каждый день. Согласись, как врача он мог бы отблагодарить меня как-то иначе. Ну, скажем, пришёл разок, принёс что-то нейтральное, например, фрукты, и привет.