Тайна Табачной заимки - страница 17

– Здравствуй, – обратилась к молодому человеку Александрина. – Мне срочно нужна твоя помощь. Можешь съездить со мной на пару часов?

– Здравствуй, – хрипло ответил Виталий. – Конечно, могу. Я буду готов минут через двадцать, – произнёс он по-прежнему тихо, однако, прочистив горло, убрал из голоса хрипотцу.

– Увезите его, Александрина Григорьевна, – воодушевлённо зашептала пожилая женщина, – хоть на часок. А то совсем пропадает парень!

– Он, что, пьёт? – забеспокоилась Александрина.

– Ой, нет, что вы! Да уж, глядя на него, иной раз думаю, лучше б уж выпил кое-когда, чем так.

– А что происходит? – не на шутку встревожилась Логвинова.

– Никак после отца в себя не придёт… Ох, простите меня, – спохватилась пожилая женщина, – совсем из ума вон! Пойдёмте в дом, помянете Николая.

– Это вы меня извините, Анастасия Петровна, – взошла на ступени крыльца вслед за женщиной Александрина, – что суету вам создала. Но, мне кажется, сейчас надо как можно скорее увезти Виталия. Ему крайне важно сменить обстановку.

– Верно, – согласилась Анастасия Петровна. – Тогда я вам сейчас с собой соберу. Перекусите с Виталиком.

– Так что с ним? – нетерпеливо спросила Александрина.

– Худо с ним, Александрина Григорьевна, – понизив голос, продолжала пожилая женщина, проворно складывая в пластиковые контейнеры бутерброды, овощи, нарезая дополнительно сыр, ветчину. – Коленька сын мне. Тяжко было смотреть на его мучения. Шуточное ли дело, целых одиннадцать лет! Да год от года всё хуже. Только и я уж почти смирилась с его уходом. Иной раз думаю, отмучился мой сердечный. А Виталик никак не смирится. Всё твердит, живут же инвалиды годами. Ухаживают за ними. Но они живут. Так, почему же, говорит, папа так быстро угас.

– Он и на работу не ходит? – предположила Александрина.

– В отпуске, – взмахнула ладонью Анастасия Петровна. – Виталик видел, что отцу хуже становится. Вот и взял отпуск, чтоб как следует поухаживать за ним. А тут вон как обернулось. На работе-то, глядишь, отвлёкся бы. А теперь, бедолага, из дому ни ногой, почти не ест, не пьёт, не бреется.

– Так можно же было прервать отпуск.

– Можно, конечно. Начальство только порадовалось бы. Сейчас ведь пожарная обстановка в лесах-то. Само-собой, Виталий всё, что надо, ещё весной сделал. Землю вокруг лесных участков по периметру тракторами опахали. Плакаты противопожарные обновили. Да и контроль постоянный. Он же целыми днями в лесу пропадал. А тот лесничий, что Виталика заменяет, прямо с ног сбился. Разве успеешь на два участка-то?

– Я попробую поговорить с Виталием, чтобы на работу вышел.

– Поговорите, Александрина Григорьевна, – попросила пожилая женщина. – А то ведь до беды недалеко. Виталик-то, знаете, чего удумал, – снова перешла на шёпот Анастасия Петровна. – У Коленьки ружьё было. Виталию вроде и без надобности. На охоту он реже отца ходил. Но жаль продавать. Хорошее очень ружьё. Вот он его и переоформил на себя. А однажды Коленька как-то ключ от ящика, где ружьё стоит, добыл и попытался открыть. Спасибо, я вовремя вошла. Что ты, кричу, родимый, делаешь? А он как заплачет. Не могу, говорит, больше! Ну, я кинулась уговаривать, чтоб меня да сына пожалел. Да только с того случая решили мы с Виталиком ящик с ружьём в погреб спрятать. Так теперь, что вы думаете, как ни приду, Виталик из погреба вылезает. А в руках-то нет ничего. Что тут подумаешь, Александрина Григорьевна, милая? Я и спросить боялась, чего он там делал. Скорей побежала к дружку его, Денису, что участковым у нас. Рассказала как есть. Так вот он, дай Бог ему здоровья, пришёл ко мне спозаранку, только светало. Спасибо, Виталик ещё спал. Мы с Денисом ружьё-то вытащили, да он и забрал его к себе. Ключи-то я знала, где лежат. Взяла потихоньку, да потом обратно положила. Вот ведь, напасть какая, Александрина Григорьевна, милая! Может, и не думал ничего такого Виталик, да только сердце всё равно болит. Ему бы и правда обстановку сменить. Лида звала его к себе в город пожить. Он ни в какую.