Тайна трагедии 22 июня 1941 года - страница 28

Потому-то И. В. Сталин очень осторожно относился к неоднократным сообщениям Черчилля и своих спецслужб о возможном нападении Гитлера на СССР, тем более, что одна из этих «точных дат» – май 1941 года (полученная от Черчилля) – совпала с нападением германских частей не на СССР, а на английскую базу на острове Крит. И эта критская операция тоже была частью военной хитрости Гитлера, частью его стратегического плана нападения на Советский Союз. Фюреру очень хотелось усыпить бдительность Сталина, очень хотелось, чтобы у Сталина сложилось впечатление, что Гитлер не может пуститься на авантюру одновременной войны сразу с несколькими странами, чей совокупный потенциал намного превышал потенциал Германии, чтобы в Кремле думали, что Черчилль, пытаясь столкнуть их в ожесточенной схватке, настойчиво дезинформирует И. В. Сталина. И надо признать, что Гитлеру удалось в какой-то мере усыпить бдительность нашего вождя…

О степени засекреченности истинных планов Гитлера в отношении СССР свидетельствует тот факт, что даже в тайных переговорах с собственными союзниками всего лишь за месяц до нападения на Советский Союз Гитлер говорил о «крупных наступательных операциях на Западе», а требование привести в боевую готовность армии Финляндии, Венгрии и Румынии объяснял «необходимостью повысить готовность к обороне на Востоке». / 87 /.

А чего стоит, к примеру, обращение посла Шуленбурга с предложением к советскому руководству осуществить такую провокацию по отношению к Великобритании: мол, германская авиация имеет намерение подвергнуть бомбардировке не только восточное побережье Англии, но и западное, а так как сведениями о состоянии погоды в этой части Атлантического океана немцы не располагали, то не могли бы Сталин и Молотов послать месяца на два-три в нужное место советское судно для регулярной передачи по радио метеоданных, при этом легендой мог бы служить советский научный интерес к течению Гольфстрим. Разумеется, Молотов дипломатично послу отказал. Шуленбурга, впрочем, отказ вполне устраивал, потому что фюрер на него и рассчитывал… /86/.

Реальных планов Гитлера не знало почти до последнего момента даже военное руководство тех войск, которые предназначались для боевых действий непосредственно на Востоке. Дезинформация мощным потоком шла и через дипломатические каналы в нейтральные страны. Именно такой абсолютной засекреченностью Гитлеру и удалось ввести в некоторое заблуждение Сталина, обеспечить внезапность нападения на Советский Союз, что соответствовало логике блиц-крига и неоднократно было с успехом опробировано Гитлером в отношении западноевропейских стран. Внезапный первый удар давал фюреру стратегическую инициативу, которой он, в конечном счете, так и не смог в Советском Союзе воспользоваться. /86/.

Что же Гитлер предусмотрел и что он упустил из виду? Обеспечив первый мощнейший удар блицкрига, нанеся Красной Армии в начальный период войны тяжелейшие потери, выиграв время, лишив страну стратегически важных экономических объектов и регионов, Гитлер не смог сделать только одного – подорвать моральную стойкость советского воина и народа, его дух, его веру в своего вождя.

В ходе начального этапа войны со стороны нацистов неоднократно допускались многочисленные факты самых жестоких и подлых тактических приемов – для дезорганизации управления и работы тыла немецко-фашистское командование забрасывало в наш тыл специальные подразделения в советском военном обмундировании. Как отмечалось в одной военно-методической брошюре тех лет, «широко применялись методы провокации и шантажа, переодевшись в красноармейскую форму и просачиваясь в наши боевые порядки, гитлеровцы зачастую выбрасывают белый флаг, переодетые в нашу форму немецкие солдаты подают команду на чистом русском языке – «Командир приказал отходить», отмечены факты, когда в форме командиров Красной Армии немцы просачиваются в наши боевые порядки и, подавая команду взводу, роте, направляют их под удары своих подразделений». /28/.