– Вы описываете идеальную семью, – сказал Пуаро. – Однако у любой семьи бывают неприятности. У них наверняка имелись какие-то проблемы.
– Ну… я бы так не сказал… конечно, жизнь не обходится без неудач, но по большей части… Как я уже говорил, мистер Пуаро: только леди обожают неприличные сплетни. Барнабас любил свою семью – и Кингсбери, – а они любили его в ответ. Вот и все, что я могу сказать. И поскольку нет ни малейших сомнений в том, что смерть Барнабаса Панди была несчастным случаем, я не вижу причин рыться в личной жизни достойного человека и его семьи в поисках отвратительных подробностей.
Убедившись, что Ваут больше ничего не станет рассказывать, Пуаро поблагодарил его за помощь и ушел.
– Но за этим стоит еще очень многое, – сказал он, ни к кому не обращаясь, стоя на тротуаре Друри-лейн. – Почти наверняка еще очень многое скрыто от меня, но я все узнаю. Ни одна из «отвратительных подробностей» не избежит встречи с Эркюлем Пуаро!
Глава 8
Пуаро дает указания
Вернувшись в Скотленд-Ярд, я обнаружил Пуаро, дожидавшегося меня в моем кабинете. Когда я вошел, он что-то беззвучно бормотал про себя, погрузившись в глубокие размышления. Как всегда, Пуаро был щегольски одет, и его усы выглядели безупречно.
– Пуаро! Наконец!
Выведенный из задумчивости, он поднялся на ноги.
– Mon ami, Кетчпул! Где вы были? Я должен обсудить с вами одну проблему, которая вызывает у меня ужас.
– Позвольте угадать, – сказал я. – Письмо, подписанное вашим именем, хотя вы его не писали и не посылали, в котором вы обвиняете сына Роланда Мак-Кроддена Джона в убийстве Барнабаса Панди.
Пуаро выглядел ошеломленным.
– Mon cher…[20] Каким-то образом вы уже все знаете. Но я не сомневаюсь, что вы расскажете, как вам это удалось. Однако вы сказали «письмо», а не «письма»! Значит, вам неизвестно про другие?
– Другие?
– Oui, mon ami. Миссис Сильвии Рул, мисс Аннабель Тредуэй и мистеру Хьюго Доккериллу.
Аннабель? Я понимал, что недавно слышал это имя, но не мог сообразить где. Впрочем, почти сразу и вспомнил: Роланд Мак-Кродден сказал мне, что одну из внучек Барнабаса Панди зовут Аннабель.
– Совершенно верно, – ответил Пуаро, когда я спросил. – Мисс Тредуэй действительно внучка мсье Панди.
– А двое других? Как, вы сказали, их зовут?
– Сильвия Рул и Хьюго Доккерилл. Два человека. Аннабель Тредуэй третья, Джон Мак-Кродден четвертый, – все они получили письма, подписанные моим именем, где их обвиняют в убийстве Барнабаса Панди. Двое из них пришли ко мне домой, чтобы выбранить за то, что я послал им письма, – чего я не делал, и ни один не стал меня слушать, когда я заявил, что не имею к ним никакого отношения. Столь странная ситуация обескураживала меня и лишала сил, mon ami. И, можете себе представить, ни один из них не сумел показать мне письма, о котором шла речь.
– Думаю, что я смогу вам помочь, – сказал я Пуаро.
У него широко раскрылись глаза.
– У вас есть одно из писем? Да, есть! Должно быть, то, что получил Джон Мак-Кродден, раз вы упомянули его имя. Да! Какое удовольствие находиться в вашем кабинете, Кетчпул! Здесь нет уродливых гор коробок!
– Коробок? А почему здесь должны быть коробки?
– Их не должно быть, мой друг. Но откройте мне тайну, как вы заполучили письмо, полученное Мак-Кродденом? Он сказал мне, что разорвал его на маленькие кусочки и отправил отцу.
Я рассказал о телеграмме суперинтенданта и встрече с Роландом-Веревкой, стараясь не упустить существенных деталей. Пуаро энергично кивал.
