Мой вопль души не произвел на него никакого впечатления. Его голос оставался таким же тихим и уравновешенным, когда он прошелестел в ответ:
– Что ты видела на вершине горы? Я ведь почувствовал очень большой всплеск энергии… Так что…?
От его невозмутимости мне, почему-то, стало стыдно. В самом деле, чего я ору на человека? Он-то в чем провинился? Он нас сюда не звал, сами приперлись. Урюка нам, блин, захотелось покрупнее!! Сбавив тон, я виновато проговорила:
– Прости… Но все, что ты мне тут наговорил – для меня звучало как абракадабра какая-то! Я словно в другой мир попала, словно оказалась в книжках Ивана Ефремова, черт! А мы ведь сюда пришли только абрикосов набрать, а не разгадывать какие-то там тайны!
Он заинтересованно посмотрел на меня, в его глазах мелькнуло детское любопытство, когда он спросил:
– Что такое абракадабра и кто такой этот Иван Ефремов? – Он немного запнулся на незнакомом слове.
А я про себя досадливо чертыхнулась. Нам такими темпами и всей жизни не хватит, чтобы понять друг друга! Но себя мне удалось сдержать, и я ответила почти спокойно:
– Абракадабра – это когда мы слышим что-то непонятное для нас, чему нет никакого объяснения, а Ефремов – это писатель-фантаст. Он романы пишет про будущее и про прошлое, но не реальные факты, а что-то, чего могло и не быть, и чего не будет. – И зачем-то добавила: – Очень популярный, между прочим, писатель.
Теперь Койда, совсем, как я недавно, стал хлопать на меня ресницами. Но, по-видимому, придя, как и я, к таким же выводам по поводу китайского языка и нашего понимания, решил тему не развивать, а настойчиво спросил:
– Так что ты видела?
Его упорство в достижении собственной цели для получения информации, вызывало уважение. Вот, мне бы так! А то мечусь мыслями, как кошка на пожаре, ни одного своего вопроса не довела до конечной, конкретной цели. Я вздохнула, и стала рассказывать, что я увидела в те короткие, незабываемые для меня мгновения. Собственно, мой рассказ занял не более минуты. Закончив, я уставилась на него в ожидании… Чего? Объяснений? Таких же, для меня непонятных, как и прежде? Но он, к моему изумлению, все-таки стал объяснять, причем, вполне понятным языком.
– Вот видишь… Не каждому дано проникнуть туда, где удалось побывать тебе. ОНИ пытались добиться этого много раз, но у них не получалось. Никогда не получалось. А у тебя вышло пробить барьер, закрывающий канал. Выброс энергии был такой мощный, что они не могли этого не почувствовать. Поэтому, они придут, и будут тебя искать. Речи и обещания их будут обольстительными. Они пообещают тебе исполнить все твои мечты и желания, лишь бы ты открыла еще раз канал для них. Но ты должна знать, что за все то, что они для тебя сделают, цена будет невообразимо высокой, такой, какой ты себе даже не представляешь…
Мне все это, включая и его слова про цену и прочее, напоминало, если не сон, то какую-то игру. Казалось, что достаточно поставить над головой ладошки шалашиком и сказать: «Я в домике…!», и сразу же все закончится. Мешало только одно: фиолетовая трава под светом двух светил. Я это видела, и никто бы меня не смог убедить, что мне это померещилось. И не просто видела! Я это чувствовала и обоняла! И что прикажете с этим делать?!
Я немного поерзала на сухом стволе, и вдруг задала ему вопрос, который, казалось бы, не имел ничего общего с темой, которую мы обсуждали (ну, если можно так было назвать нашу беседу):
