Тайна заброшенного монастыря - страница 20

Через час начало темнеть. Всадники более-менее протрезвели. Солдаты начали роптать, что деревни нет и пора возвращаться назад. Казаки тоже понимали, что семь верст уже закончились, но продолжали ехать рядом с угрюмым Елизаровым и постепенно ушли вперед солдат. Елизаров наконец решил дойти до близлежащего поворота и, если деревни не будет видно, повернуть назад. Пройдя поворот, казаки увидели в сумерках стоящую на пригорке бричку. Приостановившись на мгновение, они рванули к саням. Дальнейшее для них было полной неожиданностью, тем более в этих глухих местах. Давно казаки не встречали такого военно-профессионального отпора! Какой-то священник и мужик в солдатской, презираемой казаками шинели умудрились за несколько секунд убить наповал трех казаков и ранить одного! И то раненый казак вырвался из смертельной ловушки только благодаря взбеленившейся от выстрелов лошади этих служителей церкви. Услышавшие выстрелы смелые от выпитого солдаты пришпорили коней, увлекли за собой попавшего навстречу казака и выскочили из-за поворота, стреляя кто куда. Но их пыл резко охладила очередь из пулемета, скосившая первых двух лошадей. Окончательно всех протрезвили разорвавшиеся две гранаты, осколки от которых ранили в голову одного солдата. Солдаты стали поворачивать лошадей назад, чтобы бежать от этого опасного места, но, увидев, что на пригорке уже никого нет и на них никто не нападает, остановились. В Еремеев посад вернулись поздно вечером, везя на санях, найденных в одном из дворов Тахручья, три трупа и одного тяжелораненого. Уцелевший раненый казак по имени Григорий ехал на коне сам. Его рука, прошитая пулей священника, лежала у него на перевязи, так как рана оказалась несерьезной: кости и сухожилий пуля не задела.

8.

Есаул вышел из богатого дома Коротова, перешёл темную улицу и зашёл в соседнюю избу, где его за столом поджидали тихо переговаривавшиеся казаки.

– Полковник дал добро до следующей ночи, – сказал он, сняв полушубок и подсев к столу. – Григорий! – обратился он к невысокому, лет двадцати пяти казаку. – Расскажи-ка ещё поподробнее, что за фрукты вам попались на дороге.

– Ну, значится, – начал, волнуясь, парень, – выехали мы из этой деревни. Коней-то там не нашли! – повысил он голос, словно оправдываясь за принятое урядником Елизаровым решение продолжить поиски лошадей в другом месте. – Мы вчетвером ехали впереди. Солдаты позади. Потом солдаты чего-то отстали. Темнеть начало. Уже обратно поворачивать хотели. И смотрим, впереди лошадь с санями на пригорке стоит, сани к обочине прижаты. Ну мы и поскакали к ним. Винтовки, как положено, приготовили. На горку когда заскочили, видим, что подале ещё одна лошадь с санями стоит. В первых санях двое мужиков сидело. Один в тулупе, у него ещё ряса из-под низу выглядывала. А второй в шинели. На вторых санях один мужик в тулупе сидел. Урядник-то и Пётр с Парамоном первые сани окружили. А я рядом сбоку встал и за мужиком во вторых санях стал приглядывать. Урядник стал спрашивать, кто такие, откуда. Этот, что в рясе, и говорит, что он, мол, отец Мифодий, по-моему. Едут они по поручению олонецкого епископа к отцу Савелию. Того, которого нынче здесь похоронили. Вроде как забрать хотят этого отца Савелия в больницу в город. Потом урядник попросил этих двух с саней сойти и на другие сани пересесть. Вдруг как началась пальба! Вижу, урядник с Петром и Парамоном с коней валятся. Я тоже пальнул, но не попал – конь помешал. А потом в меня палить стали, ранили. Чудом успел вырваться! Тут навстречу солдаты скачут. Я обратно с ними – отомстить гадам! А эти откуда-то пулемет взяли. Наверное, внизу саней лежал. Этот в шинели как полоснёт очередь! Ну двух лошадей и скосил. А потом который в рясе гранаты бросил. Витьку, солдата, в голову ранило осколками. Потом эти сволочи сани развернули и дёру дали. Ну а солдат в погоню гнать и думать немыслимо.