Так бы и лежала Малют, но крикнула птица. Недовольно, как показалось.
– Хорошо-хорошо, буду смотреть я на вашу стену, ворота и рыжую девочку.
Перевернувшись, она хихикнула от щекотки – травинки коснулись оголившегося живота. Упёрлась локтями в землю, сплела пальцы и положила на них подбородок. Но солнце слепило и Малют сделала из рук козырёк и всмотрелась в происходящее у ворот.
Вот человек шагает к стражу, тот смотрит на него, говорит или вопрос задаёт. И действия людей в чёрных костюмах повторяются раз за разом. А вот ожидающие ведут себя по-разному: вздрагивают или никак не реагируют телом, а спустя мгновение кивают или взмахивают руками, словно что-то показывают. Некоторые же замирают надолго, подбирают слова?
Но сколько бы времени человек ни провёл напротив стража – ответ был непредсказуем. Одних пускали почти сразу, других спустя вечность. И наоборот, могли указать прочь мгновенно или через сотню ударов сердца.
– Ну и как понять? Что открывает ворота?
Малют перевела взгляд на стену и заметила линии: неровные, витиеватые.
– Будто послание какое, – прошептал мужчина, устроившись рядом: ноги скрестил, спину выпрямил и также уставился на стену.
– Но что это за язык? – спросила Малют, меняя позу.
Она села, прижав к себе колени, упёрлась на них локтями и снова ладонями спрятала глаза от яркого солнца. Сосед же зашуршал сумкой и достал ароматнейший хлеб, пропитанный патокой. Желудок Малют тут же свело, а рот наполнился слюной.
Без слов мужчина отломил краюху, протянул Малют и захрустел аппетитно корочкой сам.
– Да кто ж его знает? – Он пожал плечами и без спроса отпил отвара из бутыли Малют – делились в очереди всем, хочешь ты того или нет… Повернулся и подмигнул. – Если только человек у костра.
Малют сощурившись смотрела на собеседника. Кто он? Почему заговорил с ней? И почему упомянул того человека?
Мужчина же пожал плечами и тихо продолжил:
– Я слышал, он подходил несколько раз очень близко, водил пальцем по стене. То справа налево, то наоборот. И всё бормотал, бормотал, как заклинание какое читал.
Малют вернула взгляд к линиям, мысленно коснулась их, вспоминая опыт из странствий. В одном селении знахарь показывал, как буквы сплетались узелками в слова, словно тропинка, идущая вверх. В другом – древний старик читал при ней послание рода, водя палкой по сухой земле, наоборот, сверху вниз. А тут – просто закорючки бессмысленные. Но так не считал незваный сосед.
– Некоторые говорят, что это защита, нанесённая хранителем города. Она отвлекает глаза, чтобы просители не могли ни разглядеть, что скрывается за стеной, ни увидеть, что происходит у самых ворот.
«Он, что, мысли мои читает?» – подумала Малют и краем глаза, прячась за козырьком из ладоней, глянула вновь на мужчину.
А тот хлопнул себя по коленке и вздохнул, но не устало, а скорее мечтательно, протяжно.
– Да, очередь в этот город и не такому научит. Вы не подумайте, мне неведомо, что происходит у вас в голове. Просто люблю наблюдать: за людьми, за природой, строениями необычными. За годы странствий научился улавливать знания из воздуха, из обрывков фраз. Мне показалось, что мы родственные души, – он подмигнул. – То, как вы вглядываетесь в детали…
– Так вы тоже странник? – выпалила Малют.
Она на мгновение забыла про стену, город, рыжую девочку – встретить странника – это такая редкость. Их нити и тропки обычно разводили по разным местам… А сейчас появилась возможность поспрашивать об увиденных мужчиной поселениях, узнать, что он собирает, какие у него есть способности. Вопросы градом пробивались, но их накрыл плотный пузырь одного так и неполученного ответа.
