Но, расстегнув рубашку, поняла, что ошиблась. На шнурке висел небольшой мешочек – тот самый, о котором Жан Лоран рассказывал за ужином.
Николь взвыла бы от огорчения, если бы не боялась разбудить маркиза. Как она могла забыть? Да и кому взбредет в голову вешать на шею ключ от комнаты? Разве что такой дурочке, как она!
Николь начала застегивать пуговицы. Боже упаси, если маркиз, проснувшись, решит, что она обыскивала его.
Зажав в пальцах нижнюю пуговицу, она внезапно заметила, что мешочек наполовину истлел. Его носили долго, не снимая. Сквозь ветхую ткань поблескивало что-то черное, похожее на чешую молодой гадюки.
Николь придвинулась ближе, пытаясь понять, откуда этот блеск. Так не блестят ни золото, ни серебро, ни драгоценные камни. Николь насмотрелась на украшения за то время, что прислуживала дочерям графа.
«И это вовсе не земля».
Зачем маркиз де Мортемар солгал?
Содержимое мешочка притягивало взгляд Николь. «Я только посмотрю, – оправдываясь, подумала она. – Ведь если там не земля, то что же?»
Она ослабила узел, затянутый на горловине ладанки, и очень осторожно потрясла ее, не выпуская из рук. На ладонь ей выскользнул… Камень?
В первый миг Николь удивилась, во второй испытала разочарование.
Всего лишь камень. Глубоко черный, без малейших проблесков – видно, ей почудилось. Одно необычно: по ровной поверхности ползет красная прожилка, разветвляется на множество тонких ручейков – и обрывается.
Николь повертела камешек, пытаясь догадаться, зачем маркизу де Мортемару носить его с собой. Может быть, это тоже реликвия? Не найдя ответа, она пожала плечами и вернула камень на место. Красная прожилка завилась под ее пальцами, точно крохотная змейка. Николь перехватила мешочек поудобнее и принялась затягивать узел.
В этот миг Жан Лоран открыл глаза.
Николь в ужасе уставилась на него. Взгляд маркиза, сперва мутный, вдруг приобрел пугающую ясность. Несколько мгновений он смотрел на нее, не узнавая, затем отпрянул, не понимая, что за встрепанное существо сидит перед ним.
Раздался негромкий треск. Шнурок порвался, и камень в полуистлевшей оболочке остался у Николь в руке.
«Он отрубит мне ноги, изжарит и заставит съесть их!»
Девочка спрыгнула с кровати и рухнула на колени:
– Простите, ваша светлость! Клянусь вам, я не нарочно!
Но маркиз не услышал ее. Он судорожным движением прижал руку к груди, будто проверяя, бьется ли сердце. Глаза его расширились, губы беззвучно зашевелились. Жан Лоран де Мортемар лихорадочно оглядел постель, и взгляд его упал на обрывок шнурка.
Утробный рык сотряс комнату.
– Я виновата, ваша светлость, – заикаясь, пролепетала Николь. – Позвольте мне объяснить…
Вздрогнув, маркиз посмотрел на коленопреклоненную девочку. Снова перевел взгляд на оборванный шнурок. Тень понимания скользнула по его лицу, и Жан Лоран медленно начал приподниматься с постели.
– Подлая тварь… – прошептал он. – Воровка…
– Нет, ваша светлость, клянусь вам!
– Кто тебя подослал? Отвечай, дрянь!
Он спрыгнул с кровати и пошел на нее, багрово-красный от бешенства. Лицо его исказилось, глаза налились кровью, как у буйного быка.
Николь вскочила с колен и в ужасе отступила.
– Никто!
– Куда ты его спрятала?
– Что?
– Отвечай! – проревел маркиз.
– Я не понимаю!
– Ты уже отдала его своим сообщникам? Где они? Когда это случилось?
– Я ничего не знаю, клянусь, ваша светлость! Я не хотела дурного…
Жан Лоран де Мортемар остановился. Толстые губы раздвинулись в подобии улыбки.
