Только дух способен создавать фантомы, изобретать, склеивать, разрывать. Только дух может трепетать от красоты и величия. В конце концов, высшие проявления человеческого духа – в религиозном творчестве, искусстве, музыке, в любви, наконец. Это все особенное и удивительное. И думать, что это мусор эволюции, что это можно отбросить как нечто не заслуживающее внимания, значит не понимать закономерностей мира, не понимать, как в нем сберегается все самое главное. Личность стоит на вершине. Она любит, она творит, она постигает, познает. И она не гибнет.
Люди, которые с XVIII века пытались отбросить идею иммортализма, бессмертия, говорили, подобно врачу Кабанису[4]: «Мозг производит дух, как желчь производится печенью». Но это лишено смысла. И желчь, и печень – материальные вещи, которые можно увидеть и измерить. И в трупе все это можно найти. А попробуй найди мысль! Можно увидеть все движения нейронов в голове, но никогда не увидеть самой мысли. Разве только что в фантастическом романе.
Когда человек открывает для себя свою сверхвременность, свою необычность, нам говорят: «Это бегство от жизни». Говоря откровенно, этот нравственный упрек я считаю главным и наиболее серьезным аргументом, направленным против идей бессмертия. Нравственный упрек заключается в том, что люди надеются на тот свет и поэтому в этой жизни не хотят ничего делать по-настоящему. Снижается их социальная активность, возникает позиция аутсайдера, позиция мещанина, позиция гедониста и так далее.
Справедливо ли такое обвинение? Я много думал над этим, в течение долгих лет наблюдая сотни, может быть, и тысячи людей как священник. И я в конце концов убедился, что это неверно. Это неверно потому, что как раз мысль о том, что человек трудится и в вечности отзовется его дело, эта мысль, обогащает жизнь по эту сторону черты смерти. Ведь тогда уже нельзя сказать, что все поглотит жерло вечности, бесконечности и смерти.
Мы знаем то, что открывает нам Священное Писание. Оно говорит нам о невозможности для человека – таковы слова апостола Павла – по-настоящему представить и адекватно передать переживания потустороннего. Характерно, что и люди, описанные в книге «Жизнь после жизни», не могли или с большим трудом подыскивали подходящие выражения, чтобы описать свой посмертный опыт.
Я обращаю внимание каждого из вас, кому приходилось читать Евангелие, что Христос, говоря о вечной жизни, подразумевая бессмертие человека, почти никогда не описывает этого состояния. И почти всегда говорит лишь о том, что человек должен делать в посюстороннем бытии, здесь и теперь, на земле. Значит, нам достаточно знать центральную практическую истину: что мы сеем в этой жизни, то будет прорастать в вечности. Эхом будет отдаваться в вечности. И это так ясно и так логично.
Иногда мне встречались люди, у которых были тяжелые жизненные проблемы, внутренние, нравственные, всякие. И они пытались решить их, уехав из страны куда-то далеко. Но получая от них письма, я убеждался, что все проблемы остались с ними. Человек несет их с собой. То же самое и смерть. Человек уносит в своем духе все свое: и добро, и зло, и ничтожество, и величие. Естественно, ничтожество будет как бы перегорать, отходить, терять свой смысл. Но что будет с тем человеком, вся жизнь которого была погружена во зло, который сеял зло, который жил ничтожно, подчиненный элементарным стихиям, элементарным потребностям? Все будет отрублено в одночасье, и он будет лишен возможностей, потому что не развивал себя духовно. Все те, кто описан у доктора Моуди, говорят: «Мы убеждены в бессмертии, но мы также убеждены, что оно обязательно отражает в себе нашу жизнь, ее два элемента – любовь и мудрость-познание».
