– Откуда вы знаете, может, у него детство тяжелое было, – покосился на мрачную физиономию воспитателя Димка.
– Разговорчики! – Максим словно почувствовал, что его обсуждают.
– Детство его прошло в казарме, – едва слышно прошептала Маша.
– К тебе что, не относится? – свирепо поглядел на нее Максим. – Оглашаю правила распорядка проведения мероприятий на период смены. Подъем в семь ноль-ноль. Завтрак с восьми ноль-ноль до девяти ноль-ноль.
– Точно, тяжелое детство в казарме, – кивнула Настя.
– Чего головой мотаешь? – осведомился Максим. – Какие-нибудь вопросы?
– Нет, – ответила рыжая девочка. – Пока все понятно.
– Тогда сиди тихо, – велел вожатый.
Марина, украдкой подмигнув девочкам, прижала палец к губам.
– После завтрака – занятия в кружках или организованные мероприятия. Например, купание в озере.
– А одному нельзя? – вклинился Димка.
– Нет, – с каменной физиономией ответил вожатый. – Только организованно.
– Димочка хочет утопиться в индивидуальном порядке, – сказала Маша.
– В индивидуальном не положено, – на полном серьезе ответил Максим. – Только группой. С обязательным присутствием воспитателя.
Ребята расхохотались. Марина прикрыла лицо руками. Ее тоже душил смех. Лишь Максим хмуро взирал на отряд. Причина столь бурного веселья была ему явно неясна.
– З-значит, – давясь от хохота, проговорила Настя, – топиться тут можно только под руководством воспитателей?
– Тихо! – грянул Максим.
Смех оборвался.
– У тебя вопрос? – повернулся к Насте воспитатель.
– Н-не могу! – снова зашлась от хохота рыжая девочка.
– Она хотела спросить, – ответил вместо нее Димка, – почему тонуть надо обязательно всем отрядом в присутствии воспитателя?
– Они очень умные, – встряла Кристина Антонова.
– Приятная девочка, – шепнул Петька на ухо Насте.
– А мы с Машкой о чем говорили, – кивнула та.
– Предупреждаю, – поглядел воспитатель на членов Тайного братства. – За нарушение распорядка применяются дисциплинарные меры, вплоть до отправки домой. Отчисленным деньги за путевки не возвращаются.
– Прекратите выступать, – едва слышным шепотом скомандовал друзьям Петька. – Он и так уже вроде обозлился.
Остальные кивнули. Нарываться с первого дня на неприятности и впрямь не следовало. Вожатый продолжал тем временем объяснять:
– Обед с тринадцати ноль-ноль до четырнадцати ноль-ноль. С четырнадцати ноль-ноль до шестнадцати ноль-ноль «тихий час».
– Два часа, – выкрикнул Димка.
Максим молча уставился на него:
– Какие два часа?
– Тихие, – невозмутимо произнес Димка.
– Не понял, – честно признался воспитатель.
– С четырнадцати ноль-ноль до шестнадцати ноль-ноль – два часа, – продолжал Димка. – Значит, не «тихий час», а два тихие часа.
По отряду вновь пронеслись смешки.
– «Тихий час» – это так называется, – с победоносным видом изрек Максим. – А длится он разное время. Все зависит от устава.
Димка хотел ответить, что, по его мнению, это совершенно неправильно, но Маша наступила ему на ногу.
– Если ты не заткнешься, мы уже сегодня будем ночевать в Красных Горах.
– Не воспитатель, а черт знает что, – пробормотал себе под нос брат, но от дальнейших споров все же решил воздержаться.
– С шестнадцати ноль-ноль до девятнадцати ноль-ноль – занятия по желанию и склонностям, – продолжал Максим. – Можно плавать в бассейне. Можно на тренажерах.
– Тоже плавать? – вырвалось как-то само собой у Насти.
До четверых друзей донесся сдавленный смех. Они обернулись. Воспитательница Марина опустила голову.
