Дима задумался: «Что же делать? Как отобрать сумку?»
Дорошенко снова хлопнул Томина по плечу.
– Пошли, – прошептал он, поднялся и решительно направился к демону.
Но неожиданно тоннель начал деформироваться. От него отделились темные, неясные силуэты и спрыгнули на землю. Силуэты эти быстро превратились в черные мускулистые существа с размытыми лицами и стали неистово плясать, широко размахивая длинными, как у обезьян, руками. Все закружилось в одном безумном, кровавом вихре: кони, люди, пушки, знамена.
«Может, это у меня голова кружится? Может, это сильный гипноз или крепкий сон?» – уныло подумал Дима.
Резкий, свистящий звук чего-то большого, материального, пролетающего слишком близко, оглушил и отрезвил Томина. Это большое попало в молодую сосну, с ходу сломало ее и, отскочив в сторону, покатилось с шипением. Перерубленное дерево с глухим стоном рухнуло наземь, сломав половину веток.
– Пушечное ядро! Пригнись! – услышал Дима запоздалый голос Андрея, уже приникнув к земле.
«Как хорошо, что я не эта сосна!» – с радостью подумал Дима.
А мускулистые черные силуэты продолжали бесноваться, кого касались рукой или ногой, тот падал замертво. Было видно, что специально черные никого не задевают, но горы убитых и раненых их явно веселят.
Силуэты начали хватать раненых и прижимать к себе могучими ручищами, те мгновенно умирали и сразу сморщивались, как гармошка. Вскоре вокруг очертаний уже не осталось живых, и те, истерически гогоча и безумно пританцовывая, двинулись в самую гущу сражения, где шла жаркая рукопашная схватка.
Но в это время затуманенные разноцветным дымом небеса резко разверзлись, явив кристальную синеву, и на черных пролился ослепительно-яркий, белый свет. Пружинящая, непобедимая сила чувствовалась в нем. Существа завизжали, как резаные свиньи, забегали по поляне с дикой скоростью и стали усыхать прямо на глазах, превращаясь в скелетообразных, безобразных монстров, со сплющенными козьими мордами, кривыми клыками и слезящимися черными глазами. Толкая и отпихивая друг друга, монстры запрыгивали обратно в тоннель. Больше половины этих существ осталось лежать на поляне, быстро превращаясь в груду черного пепла, сдуваемого легким ветром.
Когда последний козьеподобный скрылся в тоннеле, из него вырвался ослепительный сноп пламени с черным, едким дымом, но небесный свет, попав на этот сноп, начал его тушить. Вскоре пламя с резким потрескиванием, шипением и каким-то животным визгом потухло. На том месте тут же образовалась твердь. Никаких признаков тоннеля или какого-либо пространства, куда можно нырнуть. Последний луч, ударившись о землю, отразился широкой световой волной, разлившись в разные стороны. Раненые оживали, живые ободрялись. Ребята почувствовали необыкновенную бодрость, словно после хорошего отдыха.
Сражение переместилось в левую сторону. Шведы начали отступать.
Дима достал золотые часы. Циферблат показывал 10:25.
– Похоже, мы пролетаем, как стая напильников, – срывающимся голосом шепнул Андрей.
Томин выразительно посмотрел на друга. Оставалась надежда только на Наяду. Дорошенко легонько тронул Диму за руку и указал в сторону, где сидел Кобо. Среди смятых трав виднелось распластанное тело. Присмотревшись, Дима заметил – вместо Кобо, раскинув длинные лапы, лежал огромный человекоподобный ящер. Приплюснутая морда с огромными клыками и широкими коричневыми полукруглыми рогами была повернута направо. Черные глаза остекленели, синий язык вывалился на землю и облепился пылью, перемешанной с сосновыми колючками. Кожа была покрыта серо-зелеными чешуйками с черным отливом. Руки и ноги заканчивались крупными желтыми когтями. Только потертая зеленая сумка да разорванная по швам одежда напоминали, что когда-то это был худой человек с колючим взглядом.
