Осколки хрусталя – лови.
В последнюю несбывшуюся осень
Он уйдёт, не попрощавшись, до зари.
И что ни делай, что ни говори,
Ты вся застынешь в трепетном вопросе
Об оборвавшейся любви.
Взбунтует ветер в твоём простоволосье.
Тонкий томик на углях сгорит,
Куда его бесцеремонно бросят,
Где в нежных строках он тебя боготворит.
Помнишь?
В тебя влюблён поэт, и это много значит.
Когда поэт тобой живёт и дышит,
Он целый мир переиначит,
Перерифмует, перепишет.
Он в дар тебе преподнесёт
Всю красоту и таинство Вселенной.
Весь мир к ногам – таинственный и бренный —
В созвучье рифм, как в плеске вод.
Одну тебя боготворит,
В любви признается мелодией стиха.
А помнишь, с губ его стекал
Тихим звуком нежный ритм?
И ты внимала, он читал.
Был звук стиха, как звук молитв.
Листаю тонкую тетрадь
Листаю тонкую тетрадь.
Стихи, как откровение души —
Какая всё же благодать!
Пиши.
Пиши. Ничто не утаи
И ни о чём не позабудь.
Мечты и помыслы твои
Сжимают грудь.
Всё напиши, всё выскажи как есть.
Как заповедь, как исповедь.
И будь неистов, ведь
По смерти не воскресть.
Но смерти нет.
И ты благословен, покуда пишешь.
И каждый стих задуман, как ответ —
Вот чем живёшь и чем ты дышишь.
Одиночество
Маме
Свет и обрывок газеты в окне.
Строка, вещающая о мире,
О каком-нибудь храме или же о войне.
Да кто её знает – о пустой квартире.
Я помню, я вижу тебя во сне.
И каждый день твой многими голосами
Напоминаем мне.
Я вижу тебя, глаза и
Губы с шёпотом их во тьме.
Совершенно одна. А когда закаты
На стене оставляют свет
Заходящего солнца, то как богаты
Воспоминания прожитых лет.
И память о том, когда ты
Была не одна возвращает вспять.
Впрочем, наверное, без надежды.
Пустота. Ты ложишься спать,
Не снимая одежды.
Памяти Васи Исакова
Его имя было, будет,
Есть у нас в умах и душах.
Каждый, кто меня осудит –
Был ли лучше?
Да, я не был лучшим другом,
Забывал пути к могиле,
Но порочным страшным кругом
И меня грехи водили.
Был я зол и был я болен
С целым миром был недружен
И под звоны колоколен
Обличал святые души.
Призывал Христа и Бога,
А потом – всё новым кругом.
Я прожил ужасно много,
Просто стыдно перед другом.
Памяти Токаревой О.В
Вы живы памятью о вас
И потому надолго.
Печалью слов и грустью глаз,
И чувством долга.
И неоконченным трудом,
И недосказанным сомненьем.
Наш мир подвержен тленью,
Но вы – в ином.
Вы не подвластны временам
И нашим взорам.
Мы все уйдём, коль скоро
Нас позовут по именам.
Кто вас назвал, кто вас нарек?
А было имя вам «Святая».
И смерть мучительна не в срок.
Жизнь роковая.
Ушли, шагнув через порог –
Куда – не знаю
И где ваш мир, как он далёк?
Но заклинаю –
Коль взял, так пусть благоволит вам.
Нам не сочтите ж за грехи
Читать вам в память, как молитвы,
Свои стихи.
Всякий раз
Всякий раз ритмичные капли воды
Считай не биением сердца, но
Ритмичными шагами беды,
Приближающейся уверенно и давно.
Сразу собирай все свои плоды
Творчества, ибо только им дано
Оставить твои следы,
Стать в твоей чаше дном.
И, как сосуд заполняет объём воды,
Возможно, память о тебе наполнится тем,
Что составляют твои труды,
Когда ты останешься глух и нем.
В пространствах развалин
В пространствах развалин
Выстраивай мир.
Мир залов, мир спален.
Казённых квартир
Пространство осточертело.
Возвысься же, дух,
Да выпрямись, тело,
В одном из двух
Окон
Моей квартиры.
Окинь же оком
Всё, что под силу
Воображению,
Мыслям, мечтам.
Дай волю движенью.
Не зал и не храм,
Но что-то близкое апофеозу личного —
Жизни, пространства
До родства привычного
